В момент, когда это произойдёт, на фюзеляж подцепляемого самолёта опускаются фиксирующие опоры и проушина, которая и входит в зацепление с основным замком подцепки на малом самолёте.
Вот, собственно, и вся суть моей системы. Добавлю, что контактная ферма, опущенная перед контактированием на несколько метров вниз из самолёта-носителя, после того, как меньший самолёт окажется к ней подцеплен, складываясь, поднимается вверх вместе с подцепленным к ней самолётом, и последний таким образом почти вплотную может примыкать к нижнему обводу самолёта-носителя.
Отцепка происходит в обратном порядке… Больше не знаю, что сказать, Борис Иванович… Готов ответить на вопросы…
Заканчивая последнюю фразу, Сергей заметил на лице Крымова улыбку, которая его все же несколько смутила.
— Что, Борис Иванович, я что-нибудь не так сказал?
— Да что вы, Сергей Афанасьевич, все предельно ясно. И ваша идея мне очень нравится… Но я не выдержал и улыбнулся из-за того, что немного схитрил: хотелось услышать рассказ о принципе предлагаемой подцепки из ваших уст… А вообще-то с вашим проектом я уже успел познакомиться: да вы, может быть, и знаете, что я обращался в ваш институт с просьбой выслать мне проект Стремнина для определения возможности его применения для будущего «Икса».
У Сергея учащённо забилось сердце. «Должен ли я верить своим ушам? — спросил он сам себя. — Неужели мою систему подцепки одобрил и намерен применить для своего перспективного самолёта сам Крымов?!»
— Спасибо вам, Борис Иванович!
Крымов подошёл к нему:
— Вот те раз!.. Это я должен сказать вам спасибо!.. Вы, голубчик, ещё не совсем понимаете, что за штуку вы спроектировали!.. Так что позвольте пожать вашу руку, и это рукопожатие давайте считать началом нашей совместной творческой деятельности!.. Ну вот… Так вы говорите, «зарубили» ваш проект, признав его экономически необоснованным?
— Да.
Крымов прошёлся взад-вперёд, задумчиво склонив голову. Потом заговорил как бы сам с собой:
— Что-то не припомню, чтоб наши авиационные учёные когда-либо так ревностно заботились о вопросах экономики… А тут пристёгнута к проекту обсуждаемому такая неотбиваемая формулировка!.. Попробуй с нею сунься в промышленность — и слушать никто не будет… А ведь на самом-то деле… — Крымов заглянул в глаза Стремнину, — тут против вас, Сергей Афанасьевич, сработал эффект психологической несовместимости… Не так ли?..
— Неловко говорить об этом, Борис Иванович… Но, как я заметил, посторонние люди относятся куда терпимей к проявлению в нас изобретательской жилки, чем коллеги по работе и особенно непосредственные начальники… К сожалению, мой случай не опровергает эту нелепую закономерность.
Крымов рассмеялся:
— И справедливость этой «нелепой закономерности» усиливает ещё и тот факт, что «посторонний» Крымов заметил и оценил по достоинству ваш проект… Словом, сказочные ситуации все ещё и в наше время не редкость!.. Будем надеяться, что, как всякая хорошая сказка, она окажется со счастливым концом!..
— Спасибо вам, вы меня окрылили, Борис Иванович!
— Вот как?.. Оказывается, и лётчику-испытателю нужна окрылённость!
Глава вторая
От КРЫМОВА — СТРЕМНИНУ:
«Уважаемый Сергей Афанасьевич!
Перечитал Ваше «философическое» письмо. Всегда ведь так: после бурных творческих горений наступает либо проклятущее уныние, либо (что опасней, если надолго!) — созерцательное умиротворение. Это, разумеется, у душ пылких и умов дерзновенных. Иные же ничегошеньки такого за собой не замечают, да и слава богу! А то сумасшедших было бы куда больше.
Но стоит ли завидовать этим иным, будто бы уже счастливым от возможности не пойти на работу, присоединиться к случайной выпивке… Вообще, «счастливым» от убогой мысли, что можно ничего не делать. Просто так, как они говорят, гулять и гулять, или, что ещё более метко ими же определено, балдеть?..
Нет, я этим «счастливцам» никогда не завидовал, и если бы такая жизнь грозила мне, ей-богу, к чёрту с ней покончил!
Талантливым людям — а Вас я причисляю к людям талантливым вне всякого сомнения — такая «счастливая» жизнь противоестественна. Если бы ей поддался талантливый человек, она бы выхолостила из него весь талант; во всяком случае, сделала бы его бесплодным.
Вот почему и считайте нормой, коли Вас не всегда понимают даже и близкие. В этом — атавистический парадокс: люди зачастую не понимают таланты, даже не любят их (ревнуют, завидуют, не признают) и… все же льнут к талантам, потому что без них было бы невыносимо скучно на земле!
Так служите же своему таланту: работайте, творите и… страдайте! В страдании, в творческих муках, а не в отдохновении и неге удел таланта, ибо, чем глубже выстрадано творение, тем ближе оно к мечте творца.
И ещё, если хотите: талантливый человек — своего рода охотник, а сытый охотник не добудет зверя, не поймает рыбу.
Буду в столице проездом 25-го. Остановлюсь в «Москве». Обязательно зайдите. Есть деловое предложение.
Ваш Б. Крымов».
* * *
Вот и месяц пролетел, как Сергей Стремнин вернулся из командировки. За это время в жизни нашего героя произошло знаменательное событие: он получил задание провести эксперимент с подцепкой в воздухе для Крымова. И теперь Стремнин мучительно раздумывал над тем, как быстро, без волокиты, с несколькими специалистами и рабочими, назначенными к нему в группу, и при отсутствии премиальных фондов изготовить экспериментальную систему подцепки, оснастить ею самолёт-носитель и небольшой одноместный самолёт и провести в воздухе столько подцепок, чтобы убедительно доказать всем, даже скептикам, и надёжную работоспособность, и безопасность в действии разработанной им системы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133