— Ну а если ближе к делу?— Я тебе это и предлагаю, елки зеленые! Так ведь ты, адъютант, без его превосходительства и шагу не смеешь ступить… видите ли, «генерал не согласится», «генерал на это не пойдет», — да у тебя, черт возьми, своя голова есть или нет? Брось ты равняться на генерала, — я тебе сказал уже, генерал свое взял от жизни, чего ему еще теперь надо? Живет в спокойной стране, счет в банке есть, женат на красивой молодой бабе… его уже никаким риском не соблазнишь. Но ты-то — дело другое! Тебе нужно думать о своем будущем или нет? Или так и собираешься всю жизнь холуйствовать в адъютантах, покупки носить за пани Иреной? Ну, смотри, дело вкуса…— Айн момент, — сказал Кривенко. — Ты, Полунин, не путай разные вещи. Я тебе сказал насчет генерала, когда ты спросил про организацию. Ты спросил, может ли «Суворовский союз» сотрудничать с этими аргентинцами, верно? На это я тебе ответил, что я не глава Союза и не могу решать такие вопросы. Если же ты говоришь обо мне лично… ну, или там о какой-то группе моих — лично моих — ребят, то это дело совсем другое. Тут мне не обязательно согласовывать это с генералом.— Слава богу, разродился, — грубо сказал Полунин. — Именно это я и хотел знать, а как там вы будете решать между собой и что у тебя считается «организацией», а что — «группой лично твоих ребят», это меня меньше всего интересует. В общем, если хочешь, я тебя на днях сведу с одним человеком.— Можно, — не очень решительно согласился Кривенко.— Только ты вот что: будешь с ним говорить, не хмыкай и не пожимай плечами, там этого не любят, И вообще им нужны люди, способные действовать, а не ковырять в носу. Понял?— Понял, так точно! — отчеканил адъютант.— Запиши телефон, позвонишь мне завтра, часов в одиннадцать вечера…
Тяжелая, бронированная изнутри дверь штаб-квартиры «Национального антикоммунистического командования» явно была рассчитана и на психологический эффект. Этой же цели служила, по-видимому, и красная лампочка где-то сбоку, которая начала лихорадочно мигать, как только дверь захлопнулась за Полуниным. Верзила в голубой рубашке, с кольтом в расстегнутой кобуре, вырос перед ним, преграждая путь:— Вам кто нужен?— Мне? Мне нужен сеньор Гийермо Келли. Есть у вас такой?— По какому вопросу?Полунин подмигнул:— Сожалею, дружище, государственный секрет! Вы лучше звякните там по своему интеркому, что к дону Гийермо прибыл человек из Монтевидео…Охранник скрылся в телефонной будке, рядом с Полуниным тут же оказался другой, такого же роста.— Солидная штука, — сказал Полунин, одобрительно разглядывая дверь. — Прямо как в Национальном банке. И часто вам тут приходится выдерживать осады?— Выдержим, когда понадобится, — мрачно заверил верзила.Его напарник вышел из кабины, глядя на Полунина подозрительно.— Оружие есть?— Не имею привычки носить с собой, даже в разобранном виде.— Все равно придется вас обыскать, таково правило.— Что ж, не могу отказать в этом удовольствии, только чтобы без щекотки — иначе, ребята, я за себя не ручаюсь…Он балагурил, пытаясь заглушить ощущение опасности и замаскировать неуверенность, которая овладевала им все сильнее; по правде сказать, он уже почти жалел, что ввязался в эту авантюру. Там, в безопасном Монтевидео, все казалось просто; сценарий был одобрен не только шалопутным Лагартихой (тот и сам готов лезть на рожон против чего угодно), но и доктором Морено, человеком солидным и рассудительным… Впрочем, что Морено? Он-то остается в стороне, Филипп правильно заметил: для старика это развлечение, своего рода шахматы; но каково быть пешкой? Да ведь его, в случае чего, отсюда и не выпустят — вон мордовороты какие, придушат и глазом не моргнут…— Послушайте, — сказал он, подставляя охраннику другой бок, — а вот такой у меня вопрос: неужто вы и дамочек так же? Райская у вас тут жизнь, че, прямо хоть самому сюда просись… Или дамы избегают вас посещать?Не удостоив его ответом, охранник закончил поверхностный обыск, отошел к столу и нажал кнопку. Лампочка перестала мигать, а по лестнице спустился еще один синерубашечник.— Проводи к соратнику Келли, — сказал тот, что обыскивал. — Вы, ступайте с ним! По пути не задерживаться, по сторонам не глазеть, ясно?— Амиго, вы отстали от века, — доверительно отозвался Полунин. — У меня в каждой пуговице кинокамера кругового обзора. И все заряжены инфракрасной пленкой!Весело насвистывая, он в сопровождении стража поднялся на третий этаж, миновал коридор с окрашенными в бурый цвет стенами, маленькую комнатку, где один синерубашечник крутил ручку ротатора, а другой пересчитывал пачки увязанных брошюр; потом еще коридор У одной из дверей охранник велел Полунину остановиться и поправил пояс с кобурой. Постучавшись и получив ответ, он распахнул дверь и вскинул руку в фашистском приветствии:— Бог и Родина! Соратник, к вам человек с первого поста!— Пусть войдет, — послышалось изнутри.Охранник посторонился, и Полунин вошел в небольшой кабинет. За письменным столом, спиной к окну, сидел худощавый, его возраста, человек, скорее европейского обличья — с бритым лицом и светлыми, расчесанными на косой пробор волосами.— Очень рад — Келли, — представился блондин, протягивая руку Полунину. — Сеньор?..— Мигель. Из Монтевидео, от доктора.— Да-да, я понял… Прошу садиться, прошу. Курите?— Спасибо…Полунин сел, чуть отодвинув кресло от стола, закинул ногу на ногу и неторопливо закурил, разыгрывая этакого супермена. Самообладание, впрочем, и в самом деле вернулось; он даже удивился, заметив, что пальцы совершенно тверды, и не отказал себе в мальчишеском удовольствии продемонстрировать это хозяину кабинета, протянув зажигалку и ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22