В отсутствие мужчин апачские женщины третировали ее хуже некуда. Среди различных знаков внимания, оказанных ей, был, например, такой: ее рубашка оказалась разорванной в клочья ударами мескитовых веток. Изодранная одежда свисала с плеч неровными полосами, едва прикрывающими дразнящие выступы маленьких крепких грудок, на которые уставился своими маслянисто-обсидановыми глазками Моно-Манки.
Пелон раздражающе громко рассмеялся.
— Полегче, Манки, — сказал он. — Не забудь, что следует и другим что-нибудь оставить. Ха-ха-ха!
Остальные закивали, улыбаясь при упоминании о бандитской этике, и Манки, припав в полуприсед, стал приближаться к испуганной девушке, пуская слюни из раззявленного рта: первобытный грязный язычник. Наблюдая за ним, Маккенна не смог сдержаться.
— Боже, — сказал он по-английски Пелону, — ты ведь не позволишь этому случиться!
Предводитель бандитов бесстрастно повернул к Маккенне лицо горгульи, разведя в беспомощном жесте огромные волосатые руки.
— Но что я могу? — спросил он белого. — Разве я не обещал Манки, что отдам ему и свою долю? Неужели ты хочешь, чтобы я нарушил собственное слово? Да за кого ты меня принимаешь?
Маккенна не ответил. Он просто согнул костистые пальцы и сцепив их в один кулак, тыльной стороной этого молотка так врезал Пелону по его неандертальской челюсти, что чуть не оторвал ему голову. Покачнувшись, метис рухнул на колени и прежде чем кому-либо из бандитов удалось пошевелиться, Глен Маккенна молча рванулся к обезьяноподобному индейцу.
МОНО-МАНКИ
Манки был настолько увлечен девушкой, что не заметил приближающегося Маккенну. Девушка же, разумеется, Маккенну видела и не смогла сдержать радостной реакции, которая в свою очередь насторожила яки. В последнее мгновение он резко обернулся: старатель как раз заносил сложенные кулаки, чтобы ударить его так же, как и Пелона. Скорость реакции индейца была невероятной. Его руки взлетели вверх и блокировали удар белого в самой верхней точке. Схватив Маккенну за запястья, Манки, хрюкнув, отшвырнул его прочь. Старатель с зубодробительным грохотом приземлился возле костра среди опавшей сосновой хвои и мелких камешков. Удар ошеломил его, и Манки, воспользовавшись этим, навалился на белого.
На этом драка могла бы и завершиться, потому что ладонь яки нащупала осколок скалы, и у индейца появилось явное намерение размозжить череп распростертому под ним противнику. Но внезапно занесенная в ярости рука замерла, и у присутствующих вырвался дружный судорожный вздох. Пелон, не целясь, выстрелил с бедра, но несмотря на это, камень в руке Манки раскрошился на мелкие кусочки. Когда отдача от раздробленного булыжника прошла по всему телу, Манки издал вой удивления. В мгновение ока он оказался на ногах, обратив звериное лицо к Пелону и остальным. В перекошенных темных чертах лица читалась неутолимая жажда смерти, но вид Пелона и компании, сгрудившейся вокруг костра, заставил индейца застыть: даже для такого громилы, как Манки, противников было чересчур много. Он замешкался, и это спасло ему жизнь: жажда крови выветрилась из головы так же быстро, как и закипела. Пелон кивнул и убрал в кобуру дымящийся кольт. Беш, стоявший по правую руку, перехватил нож за лезвие. Хачита, находившийся по другую сторону, опустил огромный, похожий на булыжник кулачище, в котором был зажат томагавк. Санчес и Лагуна Кахилл, не успевшие пошевелиться, обменялись красноречивыми взглядами и распрямили сведенные судорогой плечи. Манки вынырнул из боевой стойки и, мрачно опустив голову, встал перед вожаком и всей шайкой.
— Подсчитав все «за»и «против», — произнес Пелон задумчиво, — я пришел к выводу, что сегодняшний вечер явился для тебя с нашей стороны рождественским подарком, потому что если бы ты погубил проводника, мне бы пришлось снова нажать на курок. Но вот мы стоим друг перед другом, а белый сидит на своих окороках живой и невредимый. — Тут он повернулся к девушке и отрывисто бросил по-английски:
— С тобой-то что? Неужели даже не предложишь руку человеку, рисковавшему из-за тебя головой?
Девушка вспыхнула и потихоньку подойдя к Маккенне, подала ему руку. Он взял ее и, поднимаясь на ноги, вымучил горестную и несколько окровавленную улыбку. Сметая со рта хвою, песок и веточки, старатель попытался было жестом извиниться.
— Не знаю, поверите вы или нет, — сказал он, — но мы попробуем выпутаться из этой истории. Я всегда был против того, чтобы столь изысканные молодые леди носились по здешним равнинам в подобной компании.
Ему было приятно увидеть, что девушка с напряженной улыбкой приняла эту неуклюжую остроту.
— Чтобы собраться, мне не понадобится много времени, — ответила она.
Между ними встал Пелон Лопес.
— Я и сам люблю похохмить, — обратился он к парочке. — Смотрите: ха-ха-ха! — Бандит запрокинул назад омерзительную башку и, как взбесившийся койот, залился лающим смехом. В следующее мгновение из-под серапе выскользнула рука с кольтом, и длинное дуло, задев ключицу, хрястнуло Маккенну по груди. Боль от удара была очень сильной, и Маккенна понял, что кость либо расколота, либо сломана. Но не подал виду, а, стиснув зубы, стерпел. Пелон, наблюдавший за ним, кивнул.
— Как я уже говорил, ты мог бы стать отличным апачем. Хотя, ей-богу, индеец бы получился престранный: с невинными голубыми глазками и дружелюбным личиком.
— Крайне странным, — подтвердил Маккенна. — Что дальше, хефе?
— Не смей разговаривать с девушкой, понятно? И смотри за тем, чтобы и она с тобой не заговаривала.
— Как угодно, — поклонился старатель и поведал девушке по-английски, что от них требовалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73