Здесь была двойная звукоизоляция. Хелен Челевски рассказывала ему, что раньше эта комната использовалась для перемены блюд.
— О чем ты хотел спросить?
Боб выпустил дым через ноздри и постучал ногой по ящику, на котором она стояла.
— Что здесь, мистер Карлисс?
— Я считал, что будет неплохо иметь под рукой запасное осветительное оборудование.
— Ящики тяжелые. По весу похоже, что в них находятся камеры. Но все три камеры как раз сейчас работают. Две кинокамеры и одна видео.
— Ты прав, — улыбнулся Карлисс. — Это еще одна видеокамера. Ты же знаешь, какие нежные эти штуки. И я решил, что раз уж нам разрешили...
— Я могу посмотреть на нее?
— Конечно, — сказал он и стал искать по карманам ключи. Карлисс посмотрел на часы, а потом — на Боба. — Конечно, можешь. Съемки проходят нормально?
— Да, замечательно, — выражение лица и жесты Боба, казалось, смягчились. — Скоро подадут десерт. Посланник президента произносит заключительную речь.
Карлисс достал ключи. Они были в левом кармане брюк. Уорен склонился над ящиком, на котором стояла нога Боба.
Карлисс начал перебирать ключи на кольце. Он помнил номер каждого ключа и даже помнил, к какому замку подходит каждый из них. Но он продолжал искать.
Еще раз бросил взгляд на часы, кивнул.
— Что?
— Ничего, Боб. Лучше убери ногу.
Карлисс вставил ключ в замок и повернул его. Крышка замка щелкнула. Он поднял ее.
Дверь в конце передней открылась. Вошла темноволосая женщина в темном платье служанки с накрахмаленным белым передником и отделанным кружевами чепчиком. За ней вошли еще двое мужчин. Один лысеющий, очень высокий и худой, в ливрее дворецкого. Второй — в белом пиджаке прислуги, совсем молодой.
— Эй, ребята. Вы ошиблись комнатой... — сказал Боб, вставая с колен у ящика.
Карлисс посмотрел на Боба.
— Мне очень жаль, старик.
Девушка бросилась между ними и в ее руке появился автомат.
— Черт возьми, Карлисс!
Девушка передернула затвор “Узи” и сунула ствол Бобу под нос.
— Руки!
— Мистер Карлисс!
Карлисс стал в полный рост, глубоко затянулся и закрыл глаза. Он слышал, как что-то упало с глухим звуком. Когда он открыл глаза, Боб лежал на полу. Из его левого виска вытекала кровь, открытые глаза остекленели.
Уорен Карлисс снова закрыл глаза.
Мухаммед Ибн аль Рака следил за секундной стрелкой “Ролекса”, которая приближалась к двенадцати.
— Ефраим, пора.
Мотор фургона ожил. Раух начал открывать дверцу. Рака сказал:
— Нет. Теперь ты больше не будешь меня бояться, — и, подавшись вперед, схватил Рауха за нос, откинув его голову назад. Раух попытался закричать, но Рака перерезал ему горло своим ножом. Все еще согнувшись — его рост не позволял выпрямиться в фургоне — Рака шагнул вперед, вытер кровь с ножа о белую рубашку немца, и, открыв дверцу, вытолкнул труп наружу. Когда он уселся на переднее сиденье, Ефраим уже ехал. Рака следил за временем.
Женщина в платье служанки ждала у двери, ведущей в главный зал. Ее чепчик валялся у ног, на которых были черные чулки и черные туфли. Одной рукой она держала “Узи”, а другой пыталась ослабить белый воротник платья.
Человек в ливрее передавал подсумки с запасными магазинами юноше, который укладывал их в сервировочный столик-тележку, покрытый скатертью. Потом — два “Узи”, а за ними — какой-то автоматический пистолет. Автоматы спрятали в столик, а пистолет исчез под бельм кителем юноши. Карлисс понял, что смотрит на все происходящее как будто через объектив камеры.
Лакей передал подсумок с магазинами девушке, и она повесила его через плечо.
— Ключи!
Карлисс бросил лакею связку ключей, которыми он открывал первый и второй ящики. Тот открыл третий ящик и стал раздавать защитные очки с темными стеклами. Такие очки он бросил и Уорену. То же самое лакей сделал и с прозрачными маленькими контейнерами, похожими на наперсток. Карлисс натянул очки до самого подбородка. Открыл контейнер и увидел, что там находятся затычки для ушей странной формы, под цвет кожи.
Лакей тоже натянул очки, а затычки положил в карман жилетки.
Юноша уже ушел через заднюю дверь, закрыв ее за собой. Его тележка теперь тарахтела меньше, потому что была нагружена.
Карлисс с озлоблением посмотрел на часы. Все происходило точно по плану.
Рака достал из-под рубахи девятимиллиметровый советский пистолет. Он был влажным от пота. Рака передернул затвор и положил оружие под правое бедро. Ефраим повернул в узкую улочку. Рака посмотрел на часы.
— Потише, пока ты не угробил нас. Все идет по графику.
Рака закрыл глаза. Сейчас Ибрахим катит свою тележку по служебному коридору, потом через остальные двери войдет на кухню. Потом достанет из-под кителя униформы пистолет.
Хала и Рива бросят мыть грязную посуду и возьмут из тележки автоматы. Остальной персонал кухни закроют в холодильной камере для мяса, чтобы позже выдать это за жест великодушия.
Ибрахим, Хала и Рива выйдут из кухни через черный ход. Женщины подойдут к главному входу посольства с двух сторон. Ибрахим дойдет с Халой до конца здания, а потом, спрятав пистолет, один пойдет к воротам.
Рака открыл глаза.
Ефраим повернул еще раз. Рака уже видел ограждения, стоявшие по краю короткого въезда в посольский комплекс. Огромные железные ворота были закрыты.
Ефраим, наверное, уже подходит к будочке охранников. Женщины, Хала и Рива, должны быть на своих позициях.
Джамаль и женщина с ним должны подготовить светозвуковые гранаты.
Рака посмотрел направо. По улице к ним приближался полугрузовой “Мерседес” с четырьмя “бессмертными”. Он посмотрел влево. Приближался “Кадиллак”-лимузин с развевающимся египетским флажком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73