Понимаете? А даже если сократится лишь на десять процентов — мировой рынок потеряет уже пять процентов опиума-сырца. По-моему, цифра отнюдь не плохая.
Фрост отбросил пустую консервную банку, закурил, сощурился.
— Да неужели вы не понимаете, — вскинулась девушка, — что убийство — негодный выход из положения?
Фрост поднял брови.
— Говоря, будто намерены убить Чена ради общего блага, — запальчиво продолжила Сандра, — вы рассуждаете в точности по-коммунистически! Цель оправдывает средства!
— Полегче, мэм, — осклабился Густав. — Ругайтесь как захотите, но с паршивыми комми не сравнивайте!
— Понимаете, — сказал Фрост, — философские вопросы не заботят нас. Мы действуем потому, что вынуждены действовать.
— Мы похожи на техасских рейнджеров, — улыбнулся Лундиган. — Или на японских самураев. Обладаем бойцовскими навыками, продаем их, получаем деньги. Только настоящий, уважающий себя наемник ни за что на свете не станет служить кому попало. Никто из нас не выступит за Советский Союз, или Кубу, или Кампучию… Понимаете?
— Да, да, понимаю! Думаете, вы благородны, блистательны, великолепны. Мысленно равняетесь на герое? прошлого. Но в сущности, вы — анахронизм.
Уничтожавший третью банку говяжьей тушенки Густав насторожился.
— Как вы нас обругали? А ну… хра..?
— Анахронизм. Пережиток былых времен. — Вы еще про категорический императив Иммануила Канта заведите речь! — расхохотался Фрост. — Уж это поймут с ходу!
— Сделайте милость, заткнитесь, — посоветовала Сандра.
Густав попытался было возразить, но капитан уже стоял на ногах и прислушивался.
— Тс-с-с! — прошипел он.
— Что случилось? — шепотом спросила девушка.
— Я слышу звуки. Нехорошие звуки.
Фрост повертел головой, прищурил глаз, неторопливо взял оружие наизготовку.
— И я слышу, — сказал Густав. — Затворы клацают.
Заталкивая консервные банки в рюкзак левой рукой, он одновременно снимал винтовку с предохранителя правой.
Фрост не глядя ухватил свой вещевой мешок, приметил, как Лундиган делает то же самое, перебросил лямки через плечи, поправил берет.
На другом краю прогалины разом объявилось около сотни вооруженных людей. Зазвучала китайская речь. Фрост изо всех сил попытался понять хотя бы что-то.
— Приказывают сдаваться. Это Бирманская народная…
— Вы говорите по-китайски, Сандра? — почти с восхищением перебил Фрост. — Ну и ну! Получается, коммунисты?
— Да, так они представились… Говорю с трудом, понимаю гораздо лучше.
— Но мы ведь не сдадимся? — зарычал Густав.
— Конечно же, нет, — оскалился Фрост.
— Что делать будем? — спросил Дик Лундиган.
— Поглядим, как поведет себя Цзинь… Держаться вместе, не рассредоточиваться.
Фрост выплюнул недокуренную сигарету, поправил кобуру под мышкой.
— Давайте с ними договоримся, — предложила Сандра. — Попробуйте. Над вами сначала надругаются всем скопом, потом прикончат. Если очень повезет, сначала сгоряча прикончат, а потом уже надругаются. Лучше слушайте и переводите.
Сандра приблизилась так, что дышала Фросту прямо в ухо.
— Командир уверяет, что мы окружены, что шансов нет, и что со всеми будут обращаться по-хорошему. Велит положить оружие.
— По-хорошему — это как? “Тигровую клетку” соорудят попросторнее? — спросил Густав.
— Полковник Цзинь предлагает выслать парламентера, — сообщила девушка.
— Читай: продать нас оптом и со всеми потрохами, — прошептал Дик Лундиган.
— Устами младенца глаголет истина, — сказал Фрост. Он огляделся. Коммунистические ряды были всего жиже и реже слева, примерно в сотне ярдов. Однако, сперва следовало пересечь прогалину.
— Ты, помнится, толковал о самураях, Лундиган? Самое время приспело самурайничать. За мной!
Дурацкая затея, подумал Фрост, перебьют нас, как мишени б тире… Но уж лучше погибнуть в бою: справа — Густав, слева — Лундиган, за спиной — Сандра Линдсей, которую, в крайнем случае, придется застрелить, чтобы не отдавать живьем в лапы этой сволочи…
Фрост намеревался вынудить полковника Цзиня к бою.

Это удалось вполне.
Они открыли шквальный автоматический огонь, стреляя на бегу, проворно меняя магазины, кося узкоглазых красных партизан, словно траву.
— Скорее! — выкрикнул Фрост.
— Цзинь приказывает задержать нас! — выдохнула Сандра. — Осторожно!
Капитан обернулся, пырнул налетавшего китайца штыком, замахнулся прикладом, раздробил вражеский череп.
— Держи! — скомандовал он Сандре Линдсей, подымая штурмовую винтовку М—16 и переводя селектор: — Просто поворачивай дуло и жми на гашетку. Скорее! За мной!
Густав рычал, как проголодавшийся медведь: вероятно, в нем заиграла кровь скандинавских предков, викингов. Он пристрелил одного из китайских сержантов, тяжело ранил солдата.
Противостоявших партизан перебили Фрост и Лундиган.
Путь освободился.
Близ деревьев обретался джип защитного цвета, с тяжелым треногим пулеметом на заднем сиденье. Полдюжины коммунистов сновали рядом, один из них уже втискивал патронную ленту в приемник, но пули нападающих оказались проворны и метки.
Фрост швырнул винтовку в джип, вернул в кобуру извлеченный ранее браунинг. Система пулемета была ему незнакома, но четверть минуты спустя удалось обнаружить рукоятку затвора, послать первый патрон в камеру и открыть огонь — уже совершенно убийственный.
Подбежавший Лундиган шлепнулся, однако тут же вскочил. На правом рукаве повыше локтя расползалось алое пятно.
— Сможешь баранку вертеть? — заорал Фрост, выпустив короткую очередь. Лундиган выкрикнул нечто невразумительное. Девушка уже сидела подле Фроста, а капитан продолжал вести кинжальную стрельбу, прикрывая замешкавшегося Густава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44