»
— Зря ты мне об этом рассказал, — проговорила Мидори, подтвердив мои наихудшие подозрения.
— Может, лучше знать, с кем ты связалась? — пожал плечами я.
— Да я не о том! — покачала головой девушка. — Мне слушать было страшно, а ты все это пережил! Никогда не думала, что в войне может быть столько... личного.
— Ну, личного было хоть отбавляй — и для нас, и для вьетнамцев. За каждого убитого американца их награждали медалями. А за голову диверсанта давали премию, равную годичному жалованью офицера.
Мидори осторожно коснулась моего лица. В теплых карих глазах горело сострадание.
— Ты столько всего пережил!.. Даже представить не могла.
Я отстранился.
— Эй, ты еще самого интересного не слышала! Помнишь, я сказал, что, по данным разведки, та деревня считалась чуть ли не военной базой? Так вот, они ошиблись: мы не нашли никаких туннелей, никаких складов с оружием и боеприпасами.
— Но ты ведь об этом не знал...
Я пожал плечами.
— Мало того, вокруг Ку-Лай даже следов шин не было! Могли бы проверить, прежде чем устраивать бойню!
— Ты был молод и потерял голову от злости и страха.
В голосе Мидори столько неподдельной искренности!.. Ладно, пора возвращаться в настоящее.
— Помнишь, в «Цуте» ты сказал, что особой снисходительностью не страдаешь? Ты имел в виду это по отношению к себе?
Я припомнил наш разговор: Мидори собиралась о чем-то меня спросить, но передумала.
— Нет, вообще-то тогда я говорил о других, хотя, полагаю, это справедливо и по отношению ко мне.
Девушка медленно кивнула.
— В Чибе у меня была подружка Мика. Когда я училась в Нью-Йорке, она сбила маленькую девочку. Мика ехала с предельно допустимой скоростью, а малышка каталась на велосипеде и неожиданно выехала на дорогу. Ужасно, но ничего не поделаешь. Такое могло случиться с кем угодно!
Понять, к чему она клонит, несложно. Я давно это знал, еще до того, как меня отправили к психоаналитику. Доктор разложил душу по полочкам, а потом заявил: «Зачем винить себя в том, чего ты просто не мог предотвратить?»
Ясно помню наш разговор. Боже, как он старался вызвать меня на откровенность! Устав от его бредней, я спросил: «Док, а вам самому убивать случалось?» Он не ответил, и я вышел из кабинета. Что тот психоаналитик написал в докладной командованию, мне неведомо.
— Ты до сих пор работаешь на спецслужбы? — поинтересовалась Мидори.
— Косвенным образом да.
— Зачем? Разве ты не хочешь навсегда покончить с прошлым?
Я посмотрел в окно. Луна уже высоко, и ее волшебный свет больше в наш номер не попадал.
— Трудно объяснить, — неуверенно начал я и тут же отвлекся, залюбовавшись волосами девушки: длинные, мерцающие, похожие на дождь. — После Вьетнама я с трудом привыкал к жизни в Штатах. Некоторые вещи хороши только на войне, а для мирной жизни не подходят. Но ты к ним привык и изменить себя не можешь. Вот я и решил вернуться в Азию: ведь именно там ищут покоя мои призраки. И дело не в географии: я умею лишь воевать, я солдат, мое место на поле боя.
— Нельзя же воевать всю жизнь!
— Акула охотится, пока не подохнет, — слабо улыбнулся я.
— Ты не акула!
— Сам не знаю, кто я...
Мы долго молчали, и через некоторое время меня сморила дрема. Эх, пожалею я о своей откровенности, и не раз, но думать просто нет сил, тем более что сказанного не воротишь. А сейчас спать.
Боль в спине сделала сон прерывистым, и, поднимаясь на поверхность сознания, я был готов усомниться во всем, что случилось при лунном свете. Засыпая, я сражался с призраками еще ужаснее, чем те, о которых узнала Мидори.

Часть вторая
Вступив в бой с врагом, медлить нельзя, нужно сразу атаковать, вкладывая в каждый удар всю душу.
Миямото Мусаси. «Книга пяти колец»
14
На следующее утро я сидел в ресторане «Лас чикас», ожидая появления Франклина Булфинча.
Солнце так и било в высокие окна, но втемных очках от Ральфа Лорена, предусмотрительно купленных по дороге, я чувствовал себя вполне комфортно.
Мидори укрылась в музыкальном отделе одного из магазинов Аоямы. Девушка позвонила Булфинчу менее часа назад и назначила встречу. Скорее всего он добропорядочный журналист и придет один, но на всякий случай лучше подстраховаться.
Булфинча трудно не заметить: высокий, худой, в элегантных очках. Да, именно его я видел в поезде. Широкий шаг, осанка безупречная — настоящий аристократ! Сегодня на нем джинсы, синий блейзер и тенниска. Вот он пересек внутренний дворик, вошел в ресторан и стал оглядываться по сторонам, надеясь увидеть Мидори. Меня журналист не узнал.
Булфинч прошел в самый конец зала, по-видимому, предполагая, что там есть отдельная, огороженная секция. Он вернется буквально через секунду, поэтому самое время в последний раз взглянуть на Аояма-дори. У клуба «Альфи» за ним следили, может, и сегодня он привел «хвост»?
Кажется, чисто. Булфинч прошел мимо моего столика, и я решил, что пора действовать.
— Мистер Булфинч?
— Мы знакомы? — неуверенно спросил журналист.
— Я друг Мидори Кавамуры и пришел вместо нее.
— А где она сама?
— Сейчас ее жизнь в опасности, вот и приходится прибегать к дополнительным мерам предосторожности.
— Мидори появится?
— Это зависит от ряда причин.
— Например?
— Например, сочту ли я эту встречу безопасной.
— Кто вы?
— Я же уже сказал: друг, которому нужно то же, что и вам.
— А конкретно?
Я поднял на него скрытые очками глаза.
— Диск.
— Мне ничего об этом не известно, — после некоторой паузы проговорил Булфинч.
Ну конечно!
— Три недели назад отец Мидори должен был передать вам диск, но умер в вагоне метро прямо на ваших глазах. При себе у него диска не было, и вы пришли в клуб «Альфи», надеясь познакомиться с Мидори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74