Неужели кому-то стало известно о его связи с продавщицей Полиной Лукиной, которую они оба так тщательно скрывали?
Ким Дык стиснул зубы и на худых щеках выступили рельефные бугры желваков. Настроение у него враз упало. Этот русский наверняка офицер контрразведки и теперь будет пытаться завербовать его, офицера корейской спецслужбы. А все его дурацкие разговоры о любви и самоубийстве только тонкий намек на то, что может произойти, если русские сообщат в посольство о его связи в русской бабой… Выйдет тогда, что майор Ким Дык предал забвению дело революции и гоняется лишь за собственным наслаждением. Это — крышка…
— Что поделаешь, товарищ, — голос Ким Дыка полнился глубоким сожалением, — стремление к чувственному наслаждению бывает трудно преодолеть. Для этого требуются большие усилия воспитателей.
— Я тоже так думаю. К сожалению у нас в стране воспитание масс сегодня ведется плохо. Обычная издержка демократии. Поэтому так важно знакомиться с идеями вашего вождя.
Крылов перелистал страницы книги, скользнул глазами по тексту. Поймал интересную фразу. Сказал, стараясь придать голосу нотки восхищения:
— Очень мудрый у вас вождь. Очень мудрый. Знает даже то, как нужно одеваться корейцам, а как не следует…
Ким Дык снова напрягся. Когда разговоры касались личности вождя, всегда можно было ожидать провокации. Разве угадаешь, что на самом деле думает человек с широким разрезом глаз и узким длинным носом? На всякий случай спросил:
— Что вы имеете в виду?
— А вот. — Крылов провел пальцем по строке и прочитал цитируя: — "Корейские женщины должны носить не европейскую, а нашу национальную, корейскую одежду…"
Ким Дык никогда не слыхал, чтобы великий вождь произносил такие слова, — он наговорил их столько, что всего не запомнишь, но поспешил согласиться.
— Товарищ Ким Ир Сен сказал очень правильно. Корейские мужчины сильно любят, когда наши женщины одеты как надо.
— И я о том же. Со стороны вождя это очень разумное указание. Бабы — дуры. Их не научи, будут делать что захотят. У нас в поселке есть такая, что начала с европейской одежды, а теперь дома вообще нагишом ходит…
Ким Дык вскинул брови.
— Нагишом, это как?
— А никак. В чем мать родила.
Ким Дык улыбнулся, открыв крепкие зубы.
— Я запомню: на-ги-шом…
А сам облился холодным потом: это был ясный намек. Общаясь с корейским другом, Полина любила являться перед ним нагишом. Это так нравилось Киму…
Он стиснул зубы, твердо решив, что никогда не пойдет на вербовку, не предаст идеи чучхе и коня Чхонлима.
А Крылов вбросил в игру новую фишку.
— Интересно, ваш новый вождь Чен Ир такой же умный?
Ким Дык не медлил ни секунды.
— Да, конечно. -
Крылов одобрительно качнул головой.
— Везет вам! Где вы их только берете? А у нас — дурак на дураке.
— Я вас не очень понимаю. — Ким Дык все еще опасался провокации. Если ее не будет, зачем этому русскому понадобилось приходить сюда, в культурный центр и затевать такой разговор? Шел бы в свои места и дул водку. Конечно, по идее культурный центр должен служить общению, но если за два года после торжественного открытия, когда здесь была специальная делегация местной власти, и вот впервые появился русский посетитель, разве это не должно вызывать подозрение?
Ким Дык сузил и без того узкие щелочки глаз, и те блеснули хищным блеском ножа.
— Вы не боитесь, что наш разговор я отнесу в вашу милицию?
— Если такой дурак — пожалуйста.
Ким Дык скрипнул зубами от злости. Эти чертовы русские на удивление прямолинейны и дубоваты. Сам бы он на такой вопрос ответил иначе. Например сказал: «Дурак поступил бы именно так, но вы-то умный». Смысл оставался бы тем же, но фраза уже не могла обидеть собеседника.
Тем не менее, привыкнув иметь дело с русскими, Ким Дык научился терпеть их невежливость.
— Как должен поступить умный?
— Уверен, вам прежде всего стоит поговорить с Полиной.
Вот оно, главное — намек на вербовку сделан. Теперь русский начнет.
Но русский словно понял его. Он вдруг сказал:
— Меня не надо бояться. Я не интересуюсь политикой. У меня интересы торговые и они насколько я знаю, могут совпасть с вашими. Поговорите с Полиной. Уверен, после такой беседы вы встанете на путь Чхонлима в наших отношениях и я снова зайду сюда поговорит об идеях чучхе.
Ким Дык облегченно вздохнул: наконец русский нашел правильные слова, которыми можно завершить разговор. Культурный центр именно для того и создан, чтобы в нем знакомились с великим идейным достоянием корейцев, с мудростью их вождей.
Он радостно закивал головой.
— Это хорошая мысль, господин э-э… Кырлов… очень хорошая. Мы здесь рады гостям. Заходите…
Проверку искренности гостя Ким Дык не затягивал. Утром следующего дня он зашел в магазин Лукиной. Их разговор состоялся в подсобке. Полина убедила корейца в том, что Крылов человек серьезный и ему можно полностью доверять. И, если он предложит сделку, то ему решать — принять ее или отказаться. Подозревать Крылова в хитрой игре нет оснований.
В тот же вечер Ким Дык докладывал Пак Дэ У суть разговора с русским. Умолчать о предложении и скрывать его от сотрудника контрразведки было безрассудным.
Пак Дэ У среагировал не сразу. Он сидел, молчал, потирая узкий лоб.
— Так что будем делать?
Ким Дык требовал ответа.
— Ты правильно поступил, решив со мной посоветоваться. Правильно. — Пак одобрительно поцокал языком. — Золото нам нужно. В наши задачи его приобретение входит. Незаметно отправить за границу мы сможем хоть тонну. Только план мы построим по-своему. И получим металл без больших затрат.
— Зачем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52