У Абрикоса в машине взорвалась граната. Можно спросить: а на хрен он её держал с собой? Только ты сам знаешь — он был неравнодушен к бухающим штучкам. Одна взорвалась. Две других нашли в бардачке его машины. Правда, без взрывателей… Лобанова могли приложить старые дружки…— Ладно, допустим что это так. Но взрыв в доме… В новом доме…— Что тебя смущает?— Жек, меня давно ничто не смущает и не удивляет. Просто заставляет думать.Жетвин улыбнулся.— И что надумал?— Самое простое. Я нанял детектива.Жетвин все ещё улыбался, показывая, что относится к этому разговору без всякой серьезности, но беспокойство все сильнее давало о себе знать: неужели Чепурной что-то выведал? Если это так, то угроза для дела возникала нешуточная.— Представляю во сколько это тебе обошлось.— Жек, ты все шутишь, а дело совсем не в тратах. Сыщик работал неделю, а накопал немало подозрительного. Он нашел мужика, который работал на стройке у Марусича сторожем…— И что?— Выяснились странные вещи…— Так расскажи.— Не сейчас, ладно?Чепурной вдруг остановился, поморщился и приложил руку к груди и страдальчески сморщился. Сказал, явно рассчитывая на сочувствие:— Наверное, перегулял. Пора пойти полежать.— Тебе помочь?— Спасибо, доковыляю. Пошли помаленьку.Чепурной повернулся и медленно, при каждом шаге покряхтывая, двинулся к больничному корпусу.Так они прошли десятка два метров, когда Жетвин вдруг понял — ссылка на боль могла быть удобным поводом, чтобы прекратить разговор на скользкую тему. Но почему? Неужели Чепурной о чем-то догадался или что-то заподозрил, а потому без видимой причины замкнулся?— Может мне подключиться?— Ты о чем? — Чепурной изобразил удивление.— Мы только что говорили о твоих подозрениях…— Ах, об этом… Я выговорился просто в порядке бреда…— И все же готов подключиться к твоему детективу.— Не бери в голову. Забудем, ладно?— Почему? Если есть подозрение…— Оставь, Жек. Ты меня убедил, и я успокоился.Жетвин не стал возвращаться к щекотливой теме, но тревога не проходила. Он понял — Чепурной почему-то насторожился и ушел от продолжения разговора. Если слишком настаивать на продолжении, это может ещё больше его возбудить его подозрения. Спросил самое нейтральное.— Когда тебя выпишут?— Скоро. Но предлагают месячишко провести в реабилитационном центре.— Где это?— Здесь, в Подмосковье. Санаторий имени Герцена. Или, как его ещё называют, — загородная больница… * * * — Ты молодцом, Кузьма. — Жетвин оглядел Сорокина, пожал ему руку и показал место в машине рядом с собой на переднем сидении. — Есть какие-то пожелания?— Все нормально, Евгений Алексеевич.— А у меня к тебе пожелание есть. Ты когда в отпуске был?— Зачем это?— Ты всегда так отвечаешь? Я спросил «когда»?— Я не перетрудился. Какой отпуск…— Не спорь, — Жетвин хитровато усмехнулся. — Хочешь — не хочешь, поехать придется. На две недели в дом отдыха.— Может не надо? И так перебьюсь.— Ты ко всему ещё и нахал, Сорокин. Шеф говорит: надо в отпуск, а ты рогом уперся…Только теперь до Кузьмы дошло, что отдых будет связан с работой, и он допустил глупость, когда начал сопротивляться.— Если требуется — другое дело.— Видишь, оказывается ты все понимаешь. Молодец.— Что надо делать?— Ехать и отдыхать.— И все?— Хорошо, если очень хочется, найду тебе и дело.— Слушаю вас, Евгений Алексеевич.— Получишь путевку в дом отдыха. Он расположен в Марьино. Это рядом с Кубинкой. Слыхал о такой? Там знаменитый аэродром. Всякие известные эскадрильи: «Стрижи», «Русские витязи», «Небесные гусары». Короче — асы. Только ты не переживай. Там сейчас тишина. «Витязи» не летают. У России для них нынче харасина нет. Дом отдыха расположен рядом с большой больницей. Там надо только перейти овраг по мосту и ты у цели. Все это — и больница и дом отдыха — одна территория. Будешь гулять, дышать кислородом. Сплошное удовольствие. Днем там гуляют многие… Вот тебе фотография. Вглядись как следует. И запомни: Чепурной Николай Фомич. Главное — не промахнись. Для верности можешь с ним познакомиться. Это естественно: он на лечении, ты — на отдыхе. Все нормально, верно? И ещё — сделаешь дело, не вздумай спешно срываться с места. Искать исполнителя у себя под носом там не станут. Поэтому держись естественно. Не старайся выглядеть букой. Командировочные получишь…Кузьма слушал шефа набычившись. Впервые ему предлагали дело, связанное с выездом. Причем с довольно приятным. Ни при советской, ни при нынешней денежно-демократической власти Кузьма санаторной роскоши позволить себе не мог. Выложить за день проживания вне дома сотню долларов было бы выше его сил. И не потому, что денег не было. В последнее время они завелись, и пачка зеленых со старым маленьким и новым крупным портретом американского мистера Франклина, которую он хранил в надежном загашнике, становилась все толще. Сложнее было представить, что эта пачка может стать тоньше и часть заработанного уйдет в чьи-то руки просто так, из-за блажи побыть в роли беспечно отдыхающего фраера. Иначе человека, который прожигает кровные денежки по домам отдыха, Кузьма назвать не мог.Командировка все подобные вопросы снимала. Три оплаченных дня пребывания в доме отдыха — пятница, суббота и воскресенье — и как точка в беззаботном времяпрепровождении — один выстрел — разве плохо?Расставшись с шефом, Кузьма ехать домой не торопился. Он сперва покрутил, попетлял по Москве, заметая следы. Вышел на Кольцевой — Белорусской, прошелся по привокзальной площади, спустился на Белорусскую-радиальную, по внутреннему переходу снова вернулся на Кольцевую. Доехал до Краснопресненской, поднялся на поверхность, пересек улицу, потолкался на площади перед входом на станцию Баррикадная и снова нырнул в метро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97