Впрочем, задача напиться до неприличия и не ставилась.— Хорошая штука… — Человек, которого Владимир Александрович назвал Женей, в очередной раз повертел перед носом ТТ и положил пистолет на стол. — Уважаю! Давай меняться?— Подарок… — Майору вспомнилось прощание с Шамилем — на трассе, уже перед проволочным заграждением, отделявшим республику «в составе России» от самой России.— Понимаю, — кивнул Женя. — Святое дело.Но Виноградов уже махнул рукой:— Забирай! Все равно ведь пришлось бы сдавать.— Саныч… Спасибо! Сочтемся.— Ладно, брось. Ерунда.— Нет, Саныч, — собеседник сгреб со скатерти пистолет. — Я тебе завтра к самолету такую вещь принесу… Такую! Не пожалеешь, честное слово.— Брось, а? — Взгляд Владимира Александровича упал на остатки прозрачной влаги в стакане:— Слушай, что там по поводу Гвоздюка? Говоришь, подтвердилось?— Абсолютно! Гексафортин, лошадиная доза… Тут и здоровое-то сердце никакое не выдержит.— И что теперь?— А ничего. Наверху решили шума не поднимать, все работаем по официальной версии.— Во, бля… политики!— Не то слово, — согласился Женя.— Кстати, а здесь московскую программу показывают? — Виноградов сначала посмотрел на циферблат «ориента», потом на убогий гостиничный телевизор.— Конечно. В общем-то, только её ретранслируют…Владимир Александрович потянулся и с трудом достал кнопку.— В сеть надо воткнуть, — напомнил собеседник.— Точно!Они ещё продолжали смеяться, когда экран нехотя осветился изнутри. Информационный выпуск уже начался, и голос за кадром вел официальный репортаж:«…ском зале Кремля Президент России принял представителей средств массовой информации.»Камера дала крупный план, затем продемонстрировала стайку хорошо одетых мужчин и женщин. После короткого комментария опять показали Ельцина, читающего речь:«В это непростое для страны время…»Зрителям дали возможность немного полюбоваться на Президента и выслушать из его уст пару общих тягучих фраз.А потом снова пошел закадровый комментарий:«Борис Ельцин вручил ряду журналистов высокие награды за личное мужество, проявленное при выполнении профессионального долга…»— Вон, гляди! — Впился глазами в экран Владимир Александрович.— Вижу… Вылез, сволочь.Алексей Самошин действительно стоял одним из первых, между директором крупнейшей российской телекомпании и какой-то старушкой в черном кружевном платке.«Медаль ордена „За заслуги перед Отечеством“, которой посмертно награжден оператор Виктор Гвоздюк, получает его мать…»Старушка вышла вперед и заплакала.— Сейчас нашего покажут.Точно. Камера с чувством запечатлела трогательное рукопожатие Бориса Николаевича и улыбающегося счастливца:«За выдержку и стойкость, которые помогли достойно вынести тяготы и ужасы бандитского беспредела, тележурналисту Алексею Самошину вручаются именные золотые часы от Президента Российской Федерации!»Крупно: коробочка, белый атлас, циферблат и пластинки браслета. Комментатор чуть не захлебнулся от восторга, но на экране уже показывали следующего героя…— «Ролекс», наверное. Или «Омега».Голос сидящего напротив здоровяка вывел Владимира Александровича из оцепенения:— Что? Прости, не расслышал.— Думаю, дорогая вещь эти часики.— Дорогая… Выпить нету больше?— Сейчас принесу, — подполковник по имени Женя уже поднимал свое крупное, тренированное тело из-за стола.— Ладно, сиди. Не стоит, — вздохнул Виноградов…ЭПИЛОГМашина плавно сбавила ход и прижалась к поребрику.— Выходим?— Да, здесь. — Молодой человек в светлом, почти до пят, плаще оказался на тротуаре раньше Самошина и даже успел помочь журналисту открыть дверь:— Прошу!— Спасибо, — «девятка» с неприметным номером сразу исчезла в направлении Артиллерийского музея, и мужчины остались вдвоем на набережной:— Место красивое. Одно из моих любимых в городе…Справа была Стрелка Васильевского острова, а за серой и неподвижной рекой таял в дымке Зимний дворец. Бурые от времени бастионы Петропавловки, шпиль, дебаркадер…Самошин вдохнул прохладный запах Невы и поинтересовался:— Вы сами питерский? Или оттуда?Спутник вместо ответа ещё раз внимательно огляделся. И не обнаружив ничего подозрительного, приказал:— Идите вперед до мостика. Я сразу за вами.— Послушайте, к чему все это?— Конспирация, — улыбнулся мужчина в плаще.— Да, понятно. Но мы же битый час петляли по городу! Дважды пересаживались… И вы сами говорите, что «хвоста» нет, верно?— Верно.— Тогда уж проще было сразу отдать деньги — и все!Собеседник пожал плечами:— Не знаю. Мое дело — обеспечить скрытность и безопасность встречи. А потом уж разбирайтесь…Мужчина в плаще догнал Самошина только за полосатой будкой контролера.— Куда теперь? — Обернулся журналист.— Пойдемте.Дальше они двинулись вместе.— Серьезно работаете.— Иначе нельзя. Мы же не цветами торгуем, верно?— Верно, — не мог не согласиться Самошин. — Я, кстати, потому сразу и не поверил, что вы от них.— А теперь? — Поднял бровь спутник.— После того, как человек показал записку, ту самую… Кстати, знаете, что майор Виноградов ушел из ментовки? Он у нас адвокат! В городской коллегии.Мужчина без интереса посмотрел на журналиста:— Я не знаю, кто такой Виноградов. Я вообще, чем меньше знаю, тем лучше сплю. Понимаете?— Нет проблем! — Пожал плечами Самошин и мысленно выругал себя за излишнюю разговорчивость.Спутники прошли уже метров сто вдоль канала, и ряд серо-зеленых пушек и разной военной инженерии перед музеем оказался у них по левую руку, чуть впереди.Самошин завертел головой:— Странно, народу нет почти.Действительно, на встречу мужчинам попались только влюбленная парочка, юнец в драных джинсах и семья с детской коляской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34