Однако, следующим вечером в дом, где спали «заложники» пробрался пользуясь беспечностью охраны некий человек. Он предьявил журналистам записку от Виноградова, сообщил о предстоящем штурме базы, о способах сигнализации и о том, что в какой момент боя делать.Самошин, разумеется, сообщил о визите своим деловым партнерам. Шпиона схватили и выяснив, кто он и зачем послан, довольно быстро замучили до смерти на глазах у обоих русских. Затем банда снялась с базы, предварительно оборудовав её минами и «наглядной агитацией» в виде изуродованного трупа.Конечно, Самошин тоже переживал кровавые последствия своего «сотрудничества» с преступниками. Но его оператор… Гвоздюк просто-напросто сорвался. Он вообще был послабее характером, к тому же — пьяница, последнее время сутками находившийся на грани истерики.В новом секретном убежище Виктор Гвоздюк, рыдая, сыпал угрозами все рассказать первому встречному менту, когда их выпустят на свободу. Разумных доводов и аргументов он не воспринимал, и Самошину не оставалось ничего другого, кроме как вновь призвать на помощь «партнеров».Журналист собственноручно поднес другу стакан водки с растворенной в нем ампулой. «Лекарство» подействовало, и через несколько минут можно было диагностировать тихую и почти безболезненную смерть Гвоздюка от острой сердечной недостаточности.А вскоре пришло известие, что полковник Асхабов решил все же играть честно. Те, кому положено, получили валюту и оставили в условленном месте «мазду» с Самошиным и тело покойного Гвоздюка.После этого участникам «похищения» и расправы над близким родственником знаменитого Шамиля надо было срочно сматываться за кордон, в Россию. Но перевалы и горные тропы перекрыли усиленные наряды республиканской гвардии, поэтому пришлось выжидать момент.Наконец, поступили сведения о том, что специально созданная Асхабовым оперативно-поисковая группа вернулась в крепость. И что сам Шамиль, её командир, сопровождает московского курьера.Банда тронулась в путь, на границу. Но на территории, которую контролировал уже известный Виноградову «полевой командир»-орденоносец, колонну разгромили…— Остальное ты знаешь, — сплюнул под ноги Шамиль.— Не все. Допустим… Допустим, это правда. А когда они должны были отдать «долю» Самошину?— Шутишь! Зачем ему деньги? Никто и не собирался.Владимир Александрович хмыкнул:— С кем поведешься… Верю! А что это за деньги в пакете?— Пятьдесят тысяч долларов.— Я разве спрашивал — сколько?Шамиль поправил очки:— Они отдали половину, чтобы без обид. Половину оставили себе, чтобы по-честному…— Кто? — Не сразу понял Виноградов.— Ну, те, кто перебил бандитов и отнял у них наш выкуп.— Ага, — Кажется, майор постепенно начал улавливать сложную, основанную на тысячелетиях грабежей и разбоев логику и этику взаимоотношений между вооруженными группировками горной республики. — Значит, сотня вам, сотня им за работу. Верно?— Верно, — кивнул с облегчением Шамиль. — И из нашей половины я им ещё половину заплатил. За «кровника».— За какого?— За этого, — Шамиль показал на труп под ногами. — Такой обычай… Если сам не успел, можно своего «кровника» у других людей выкупить. Понимаешь?Майор догадался, что лежащий сейчас на камнях человек являлся или главарем банды «похитителей», или одним из тех, кто пытал и убил брата его собеседника:— Поздравляю. Но… не дороговато ли получилось?— Честь дороже! — Почти без акцента ответил Шамиль.Спорить было глупо. В таких вопросах порядочные люди денег не считают — тем более, если они не свои.— Все. Поехали.— Подожди, — Виноградов снова присел рядом с трупом.— Поехали!— Сейчас, — руки Владимира Александровича начали торопливо обшаривать карманы лежащего. — Сейчас…— Чего ищешь? Бумажку?Майор поднял глаза и увидел листок, переправленный когда-то от него «заложникам»-журналистам:— Отдай.Шамиль сунул записку обратно за пазуху:— Нет. Она мне ещё понадобится.— Тебе? — Пожал плечами, вставая, Владимир Александрович. — Думаешь, таким компроматом можно меня шантажировать?— Шантажировать? — Удивился собеседник.— Записке этой всегда найдется тысяча обьяснений.Но Шамиль уже сообразил, о чем идет речь, и покачал отрицательно бородой:— Не волнуйся, майор! Просто я хочу показать её тому парню. Еще разок, последний… Понял?Виноградов посмотрел в лицо собеседнику — туда, где за темными стеклами очков прятался единственный глаз:— Чего же непонятного… А потом?— Потом я её разорву. Или пришлю тебе на память, хочешь?— Куда?— Домой! — Видимо, такая озорная мысль Шамилю понравилась. — Точно домой прямо, слушай!Владимир Александрович поморщился — спрашивать, откуда местной контрразведке известен его адрес было наивно и глупо.— Поехали теперь?— Поехали. Итак опаздываем, скоро темнеть начнет.
* * * Следующий вечер застал Виноградова в гостиничном номере, рядом с военным аэропортом.— Замотался? Смотрю, засыпаешь…— Есть немного. — Сказывались долгие часы горной дороги, ночная равнина, встреча на блок-посту и ещё несколько десятков километров по своей территории. — — Ладно. Наливай по последней.— А больше и нет!В здоровяке, сидящем напротив, трудно было сейчас узнать того самого «прапорщика внутренних войск», который встречал и провожал Владимира Александровича у границы.Чистенькая полевая форма, два ряда орденских планок над левым карманом, погоны с большими звездами… Чувствовалось, что и в костюме от Валентино он чувствует себя так же естественно и вольготно.— Давай, Женя! — Поднял стакан Виноградов.— Будь здоров.Бутылку на двоих собеседники уже усидели, но водка забирала слабо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34