Чем могу служить?Публика подобного рода знает каждого полицейского города в лицо. Галлахер не был удивлен, что этот тип назвал его по имени.— Вы в курсе, что один из ваших работников убит два дня назад?— Разумеется. Я читал заметку в газете. Сэм Вильямс, он работал у нас в котельной.— Что вы можете сказать о нем? Стенсон пожал плечами.— Очень мало, сэр. Обычный малый, замечаний по работе не имел… Это, пожалуй, все.— Сколько времени он работал у вас?— Года два. Может, немногим больше.— У него были приятели на работе?— Ну какие могут быть приятели в котельной? Напарник был. У нас обычно в подвале работают по два человека.— Кто этот напарник?— Джо Чемберс.Галлахер заерзал в кресле, его раздражал этот тип, из которого приходилось тащить сведения клещами.— Я могу поговорить с этим Чемберсом?— Сожалею, сэр. Но после этого происшествия Чемберс на работу не явился. Возможно, он и пристукнул своего напарника. У этих цветных та…— Обычно они вместе уходили из ресторана? — оборвал домыслы управляющего шериф.— Да. Около двух часов ночи, когда прекращает работать кухня. Заступают они в три дня, за два часа до открытия…— Почему вы решили, что они уходят вместе?— Я ведь тоже задерживаюсь допоздна, сэр. Мало ли что! Так вот, я несколько раз видел их вместе, когда возвращался домой. Они направлялись в сторону негритянского квартала. Это дает повод думать…— Это не дает вам никаких поводов.— Но Чемберс на следующий день не явился!— Вы знаете его адрес?— Нет. Мы не оформляем рабочих и документацию на них не держим — лишние заботы.— Заботы? Вы просто избавляете себя от налога. И даете хитрецам возможность получать пособие и одновременно жалованье. Цветных это, конечно, не касается. Их можно вышвырнуть в любой момент, ничего им не заплатив.— Вы странно рассуждаете, шериф, — вмешался директор, — но в любом случае это касается только нас и налоговой конторы.Галлахер даже не взглянул в его сторону.— Вы больше не видели Чемберса?— Нет. Мы наняли других людей.— И где его найти, тоже не знаете?— Полагаю, в гетто. Я же вам говорил, что иногда видел их из машины.Галлахер встал и загасил сигарету в хрустальной пепельнице.— Чем вас могло заинтересовать это обыденное дело, шериф? — спросил Люк. — Негритянская резня уже давно никого не удивляет.Его вопрос остался без ответа. Галлахер направился к выходу. Стенсон услужливо раскрыл перед ним дверь.— Будем очень рады, мистер Галлахер, если вы посетите нас с супругой. У нас отличная кухня.— От вашей кухни несет паленым, Стенсон, — ответил шериф, выходя в коридор.Чарли напевал красивый старый спиричуэл, вычищая мусорные ящики и ставя их вдоль стены дома. Он не услышал, как рядом остановилась полицейская машина, и заметил ее, лишь когда хлопнула дверца.Высокий мужчина с резкими чертами лица отошел от автомобиля и приблизился к нему, держа руки в карманах светлых брюк.— Где находится квартира Вильямса? — спросил он властно.«На кладбище», — хотел ответить пожилой негр, но видя перед собой жесткое лицо и патрульную машину, из которой тот вышел, не решился.— На четвертом этаже, — Чарли кивнул на подъезд и назвал номер квартиры.Галлахер поднял голову и осмотрел обшарпанный дом. Стекла во многих окнах заменяли пожелтевшие газетные листы. Он вошел внутрь. В длинном коридоре не горела ни одна лампочка, пахло плесенью. Поставив ногу на первую ступеньку, он невольно подумал: «Не лучше ли достать револьвер? А вдруг где-то за углом притаился чернокожий, готовый проломить мне череп или перерезать горло?» Медленно и осторожно ступая, шериф поднялся на четвертый этаж и постучал в дверь. Через несколько секунд ее приоткрыли, но цепочку не сняли.На него смотрела седая сухопарая негритянка. Ее черное платье почти сливалось с кожей.Он достал из кожаного футляра служебный жетон и уже в который раз за сегодняшний день предъявил его.— Вы, вероятно, из полиции… Сейчас, когда его убили… — это прозвучало как обвинение.Галлахер сказал неожиданно виноватым тоном:— Вы правы… Я шериф округа. А вы, вероятно, миссис Вильямс. Позвольте войти, мне необходимо поговорить с вами.Она сняла цепочку и пропустила его в квартиру.Эта рано постаревшая женщина была хорошо знакома с нуждой и научилась ей покоряться. Даже сейчас ее лицо выражало скорее ожесточенность, чем горе. Она жестом пригласила шерифа войти в комнату.Посреди комнаты стоял стол, на нем лампа и пепельница, несколько колченогих стульев прятались по углам. Женщина подошла к столу и включила свет.— Садитесь, сэр, — сказала она, устраиваясь на краешке кровати.Галлахер сел и, выдержав паузу, тихо спросил:— Когда вам стало известно о смерти сына?— Из утренних газет. Соседи принесли.— Значит, он был один? Я имею в виду, ваш сын возвращался с работы один?— Вы полицейский, вам лучше знать.— Мы хотим во всем разобраться. Его нашли, когда поблизости уже никого не было. Возможно, он все же был с приятелем, тогда тот бы вам сообщил о случившемся…— Я ничего об этом не знаю.— У него на работе были друзья? Кто, по-вашему, мог видеть его последним?Женщина на секунду задумалась, потом пожала плечами.— Поймите, миссис Вильяме, если все будут пожимать плечами, мы не сможем найти преступника.— Во всяком случае друзья сына его не убивали! — резко произнесла она.— Я никого не обвиняю. Я хочу разобраться. Неужели вас не возмущает, что убийца гуляет на свободе?— Они все на свободе. Цветных истребляют, как бешеных псов, и всем на это плевать. Никто не будет искать убийц чернокожего.— А я именно этим и занимаюсь. Но вы мне должны помочь, одному очень трудно, миссис Вильяме. Он был женят?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63