Значит все налажено и о побеге речи быть не может.
-- Куда идем-то? -- поинтересовался Дикий у девушки, пока та закрывала дверь "камеры". -- На фото-сессию для модного мужского журнала?
-- Почти угадали, -- хмуро ответила блондинка. -- Идите, пожалуйста, вперед.
-- Только после вас, -- Дикий попытался галантно поклониться, но получилось не особенно-то.
-- Перестаньте паясничать, -- ответила девушка, но все-таки пошла первой.
Они миновали коридор, свернули влево и уперлись в массивную дверь. Девушка повозилась с ключами, открыла, встала у косяка, кивнула Дикому, предлагая войти. Что еще оставалось делать? Дикий вошел и огляделся. В этой комнате также не было окон и также ярко горели на потолке лампы дневного света. По первому впечатлению, комната походила на зубоврачебный кабинет. Несколько стеклянннх шкафов с коробочками внутри, какие-то металлические ящики. Посреди комнаты находилось кресло с подлокотниками и откидывающейся спинкой, возле которого на столике, покрытые накрахмаленной, кажется, салфеткой, лежали рядком всякие медицинские предметы. Или не медицинские. Названия предметов Дикий не знал, но от всей обстановки комнаты веяло чемто очень медицинским. Слава богу, что зубосверлильного аппарата не было.
Дикий посмотрел на девушку.
-- Кто-то заболел? -- спросил ее и поймал себя на мысли, что боится.
Девушка не ответила.
-- У меня самого грудь болит, -- попытался Дикий все-таки завязать беседу, но девушка не ответила и на этот раз.
Один из металлических шкафов оказался не шкафом, а дверью. Шкаф-дверь отворился и в комнату бодро проследовал высокий, спортивно сложенный мужчина, одетый в белый халат поверх костюма.
-- Доктор пришел! -- усмехнулся Дикий.
Впрочем, веселиться было рано. Лицо вошедшего -- заметно выдающаяся вперед нижняя челюсть, злая линяя тонких губ, высокий лоб и серые пронзительные глаза -- не сулили Дикому ничего хорошего.
Сероглазый остановился возле кресла и произнес хрипловатым бесцветным голосом:
-- Пройдите сюда. Сядьте в кресло.
-- Что ж, грех отказаться от предложения, -- буркнул Дикий себе под нос.
Оставалось только подчиниться. Да и стоять ему после случившегося было тяжеловато -- грудь продолжала болеть, кружилась голова, в ногах чувствовалась вялость. Дикий сделал несколько шагов и плюхнулся в кресло.
Стали разглядывать друг друга. Ничего приятного Дикий не увидел. Скорее всего, "врач" к Дикому тоже особых симпатий не испытывал.
-- Хотелось бы верить, что вы не доставите нам серьезных хлопот, -- проговорил сероглазый, продолжая разгляднвать пленного.
-- Вам -- это кому? -- спросил Дикий, но ответа не последовало.
Сероглазый сделал несколько быстрых движений, и руки Дикого оказались привязанными к подлокотникам.
-- Крепко, -- констатировал Дикий случившееся.
Сероглазый "врач" пододвинул легкий стульчик поближе к креслу и сел на него.
-- Не доставите нам серьезных хлопот, -- повторил он предыдущую фразу.
-- Зря надеетесь, -- ответил Дикий.
-- Не зря... Сами станете говорить или перейдем к делу?
-- А что рассказывать? Анекдоты?
-- Анекдоты -- не надо. А надо ответить на вопросы -- кто? где? когда? как? Надо назвать все имена и адреса. Цель ваших операций. Что я еще должен сказать, чтобы вы убедились в серьезности моих намерений? А, Дикий?
Блондинка не ушла, стояла чуть в стороне. Дикий видел ее боковым зрением. "Сейчас начнутся процедуры, -- подумал Дикий. -- Не красиво получится. Лучше б девушку увели..."
-- Не понимаю я вас, -- ответил он. -- Бред какой-то. Если я ваш гость, то хотя бы кофе предложили.
"Врач" поднялся и, можно сказать, размахнувшись, вонзил Дикому прямо через рубашку в плечо иглу. Откуда в его руке взялся шприц -- пленный так и не понял. Сперва Дикий интуитивно дернулся, ожидая удара, но глянув на иглу, вошедшую в плечо, почувствовал короткую боль, попытался усмехнуться пришедшей мысли: "То мы лечим, то нас лечат. От такой медицины долго не протянешь..."
Лекарство не сразу начинает действовать.
-- Вы, похоже, слишком перезанимались медициной. Таким образом кофе не пьют.
Грудь болела, голова болела, теперь плечо -- Дикий бы умер, но не показал сероглазому, как ему хреново.
Палач в белом халате стал вращать иглу и боль вспыхнула, взорвалась прямо-таки в мозгу. Сквозь нестерпимую боль Дикий понял, что ему не ввели никакого лекарства. А сероглазый тут же подтвердил это предположение:
-- Даже не мечтайте! Никаких препаратов! Психотропных средств не будет. Физическая боль -- самый надежный "препарат". И этой боли будет столько, сколько потребуется, чтобы вы рассказали все. Вн будете даже умалять, чтобы вас слушали еще и еще!
"Врач" знал свое дело туго -- рука онемела, боль -- этот живой хорек, -- металась по телу... Живым его отсюда не выпустят. Оставалось одно -- постараться умереть красиво. Что такое -- умереть красиво? Красиво ли умереть на склоне лет в собственной постели в окружение чад и домочадцев? Или красиво умереть в бою с наганом в руке, умереть геройски? Или красивым будет умереть, самому решив когда и где? Так, вроде, поступали древние греки и римляне?... Но мысли путались. "Хорек" боли разрушал их. Дикий старался отвлечься, но поди отвлекись -жуткая, постоянная, противная, рвущая личность боль в каждой клетке!
...Можно -- просто. Так умеют люди. Взять и отключить. Или принять, как часть себя. Она всегда была, есть и будет. Как песчинка в Сахаре, как капля в океане, как Гагарин в космосе. Принять эту боль и полюбить ее. Да, да, да! Полюбить, словно девушку -- золотоволосую блондинку, черноглазую брюнетку, гордую шатенку...
Вспомни, вспомни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98