Разговор у меня с ним должен состояться лишь после нашего отлета из Новосибирска.— Как вы съездили, Герасим? Удачно? — волнуется за меня историк. Улыбаясь, киваю.— Даже еще помада не стерлась… — язвительно говорит Катя.Машинально дотрагиваюсь до щеки рукой и пытаюсь рассмотреть воротник рубашки. Катя хохочет:— Специалист по диверсиям! Ребенок ты! Я ведь тебя, как мальчика, поймала!..Вот ведь прокол! Действительно поймала! Ох, Катя… Ох, ведьма…— Поймала, — соглашаюсь с ней. Историк понимающе улыбается, слушая нашу перепалку.— Кстати, насчет умыться и почиститься. Вода горячая в этом богоугодном заведении имеется? — обращаюсь к подопечным.— Для героев чего тут только нет… — язвительно отвечает Катя, переходя на свой обычный тон.— Представьте, Гера, мы добыли недостающие знаки, — говорит мне Афанасий Сергеевич.— Как это, сами? — удивляюсь я.— Сходили на кладбище и срисовали, — с вызовом подтверждает Катя. — На тебя-то надеяться нельзя — то появишься, то исчезаешь, чтобы выручать какую-нибудь девчонку…Спорить с Катей бесполезно, она меня ревнует и не может думать ни о чем другом. Обращаюсь с укором к историку:— Афанасий Сергеевич, я же вас просил!Историк смущенно разводит руками.— Ну, а что такого мы сделали? — оправдывается он. — Погуляли с Катюшей, посмотрели… Никто вроде за нами не следил. Мы срисовали все, что нам нужно, и вернулись в гостиницу. За час с небольшим управились.Пристально гляжу на Катю. Она, потупив взгляд, произносит:— Там был один… он в стороне стоял, довольно далеко от нас. Мне его трудно было прослушать, но он наблюдал именно за нами, это точно.Историк с Катей, конечно же, прокололись. Ладно, теперь все равно ничего не сделаешь. Слава богу, хоть живы остались.— Это было снова на кладбище? — интересуюсь у Афанасия Сергеевича.Он кивает:— Полковник выбирал места, которые не подвержены действию времени и не зависят от смены власти. Но Катюша мне ничего не говорила насчет слежки за нами…— А зачем? — удивляется Катя. — Если уж они взялись следить, то будут это делать и дальше, тем более что места, в которых мы должны появиться, им известны.Ну все, хорош болтать. Для тех, кто нас сейчас, возможно, слушает, наговорили мы вполне достаточно. Делаю Кате знак рукой. Она тут же замолкает.— Ладно, о чем разговор… — нарочито безразличным тоном. — Возможно, это простое совпадение. Пойти, что ли, душ принять…Беру сканер и проверяю комнаты на предмет «жучков». Два «клопа» имеются. Один — в трубке телефона, это уж как полагается, второй — в комнате историка. Катю почему-то прослушивать не захотели. Или у них «клопов» не хватило?Приняв душ и переодевшись, предлагаю всем прогуляться по городу. Начало восьмого утра, и Катя с Афанасием Сергеевичем смотрят на меня с недоумением. Наконец девушка понимает, что к чему.— Действительно, почему бы и не прогуляться? — поддерживает сна мое предложение. — Пойдемте, Афанасий Сергеевич, подышим свежим воздухом…Историк, пожав плечами, идет собираться. Я ставлю сигнальные метки на чемоданах и сумках. После прогулки посмотрим, побывают ли в номере незваные гости за время нашего отсутствия. Впрочем, я не сомневаюсь, что они к нам заглядывают, так как хотят заполучить недостающие страницы дневника. Правда, они не уверены, что историк уже сумел установить местонахождение сокровищ, поэтому предпочитают пока следить. Но это пока. Скоро все должно измениться в худшую сторону. Во всяком случае, от меня они просто мечтают избавиться…— Дорогой, как тебе нравится мое новое платье? — спрашивает Катя, выходя из, свой комнаты.Она, как всегда, великолепна. Платье довольно смело декольтировано, в меру короткое, с широким поясом, выгодно подчеркивает талию и смотрится шикарно.— Изумительно! Я в тебя почти влюбился… — заверяю ее.— Почти… — повторяет за мной Катя презрительно.Подхожу к ней, обнимаю за плечи. Чувствую, что девушка мгновенно напряглась. Я хотел ее поцеловать, но теперь делать этого не стоит.— «Почти» — это значит, что я тебя… Впрочем, нет, тебя любить трудно… — говорю со смущенной улыбкой и, отпустив девушку, отступаю на пару шагов.— Можно подумать, с тобой все так просто и легко… — сникает Катя, теряя свою обычную выдержку.Я делаю вид, что хочу пройти у нее за спиной, чтобы задернуть портьеру. Девушка собирается посторониться. Резко повернувшись, подхватываю ее на руки и кружу по комнате. Катя невольно хватается за мою шею, и я наконец целую ее в губы. Катины руки крепче обхватывают меня, и ее губы осторожно отвечают на мой поцелуй. Катя кажется мне легкой, как пушинка, и я мог бы носить ее на руках, наверное, весь день.Во мне возникает желание… Нет, нельзя! Шумно выдохнув воздух, быстро опускаю девушку. Ох, уж эти женщины.Появляется историк, хлопая себя по карманам.— Вы не видели моих очков? — озабоченно спрашивает он у нас.Я улыбаюсь. Катя весело смеется:— Афанасий Сергеевич, они же у вас на носу!Старик дотрагивается рукой до оправы:— Да, в самом деле. Надо же, какой я стал рассеянный… — сокрушается он.Не уверен, что историк был когда-нибудь более собранным.Лишь через двадцать минут мы наконец выходим из гостиницы: сначала Катя долго не может найти помаду, втроем мы ее ищем и совершенно случайно находим на подоконнике за шторами, потом у историка, как на грех, запропастилась куда-то электронная записная книжка, я обнаруживаю ее почему-то в холодильнике — уж не знаю, рассчитана ли она на работу при низкой температуре. В общем, мои напарники стоят один другого. Говорят, с кем поведешься, от того и наберешься. Если я тоже начну забывать все подряд, то… в общем, понятно, что тогда будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75