— А также, — добавил Перегудов, — модель подводной лодки «С-145», голубая, с золотым перископом. Ее здесь сейчас нет, но, думаю, ее тоже можно найти.— Чепуха! — возмутился Клоков. — Это не доказательство! Заурядный сговор!— А вот это — сговор? — сказал Пастух и разжал ладонь.Там лежал маленький, не больше пяти сантиметров длиной, кусочек дерева с четким рисунком извилистых волокон.— Что за бред? — усмехнулся Клоков. Оператор следственной группы с видеокамерой крупно взял в кадр этот кусочек на мозолистой ладони бывшего капитана спецназа Сергея Пастухова. А он сказал в микрофон:— Надо пройти вон в ту дверь и спуститься по желтой деревянной лестнице в сауну.— Пройдемте, — сказал один из следователей прокуратуры.Все спустились в сауну и через плотно пригнанную дверь вошли в уютную русскую баньку. Сергей еще раз показал в камеру этот кусочек древесины и приложил к тому месту, откуда его с трудом отодрал тогда Трубач. Оператор снимал все крупным планом.Отщепленный фрагмент точно встал в небольшую выбоину, извивы древесных волокон совпали и слились.Клоков молчал… * * * Уже стемнело, когда все вышли из этого огромного каменного особняка, окруженного высоким зеленым забором. Черные сосны шумели в вышине и звезды горели над головой.К друзьям подошел Михаил, пожал всем пятерым руки.Только теперь они почувствовали вдруг, как устали. Все было таким, как в ту ночь, когда их привезли сюда, и все было уже другим, и ничего изменить уже было нельзя. В душе каждого будто неслышно и печально звучал саксофон Трубача.Подошли Нифонтов и Голубков. Постояли молча. Док и Голубков закурили.— Разрешите обратиться, товарищ генерал-лейтенант! — сказал Пастух.— Слушаю.— Его будут судить?— Не знаю, — сказал Нифонтов. — Это уже не наш вопрос. Мы свою задачу выполнили. А что будет с ним — посмотрим. Хотя у меня есть на этот счет кое-какие предложения. Я их сейчас высказал Президенту.— Отдыхайте, парни, — сказал Голубков. — Заслужили. Все расчеты — завтра. По шестьдесят тысяч каждому.— Наша ставка — полсотни, — сказал Пастух.— А Томилино? — усмехнулся Голубков. — Под платформой Томилино мы отрыли небольшой клад.— А-а, — сказал Пастух. — Понятно… — Товарищ полковник, разрешите обратиться, — сделал шаг к Щербакову Артист.Мне вроде бы все ясно. Как говорится — что, где, когда… Только один вопрос остался открытым: кто тогда пустил ночью красную ракету на шоссе?— А что? — улыбнулся Щербаков. — Не понравился цвет? У меня не было других.Прощайте, ребята! Завтра вечером улетаю.У забора под тентом они нашли свой черный «ниссан-патрол» — старый верный обшарпанный «джип» Пастуха. Никаких повреждений ему не нанесли, только номеров не было.— Здорово, бродяга! — хлопнул по капоту Сергей, — Все-таки встретились!Один из сотрудников следственной группы вынес во двор саксофон в черном чехле.— Вы не его имели в виду? Кажется, ваш?— Это… нашего друга. Но ведь вы его, наверное, приобщите? — сказал Пастух.Как вещдок?— А, — махнул рукой тот. — Забирайте! Этих вешдоков тут — пять лет не разгрестись. Забирайте — и с концами. Только спасибо скажем. Меньше бумаг марать.Док расстегнул застежки чехла и открыл футляр. Саксофон мирно покоился на своем бархатном ложе, а они стояли и молча смотрели на него.Эпилог Прогулочный теплоход «Москва‑17» приблизился к пристани на Берсеневской набережной, матрос отдал швартовый конец, и мальчишка на пристани ловко накинул его на мокрый кнехт.Выбросили трап, и они взбежали по нему один за другим на борт белого теплоходика. На верхней палубе нашлись для них места, они вежливо попросили кое-кого пересесть, чтобы быть вместе.Им не перечили — слишком строги, тверды и серьезны были их глаза. Они могли бы показаться обычной компанией обычных теперь в городе праздных гуляк, но ощущалось в них нечто такое, что выделяло их из всех других.Они расселись. Взревел дизель, и корма белой речной посудины окуталась едким голубым дымом.— Давай читай, — сказал Пастух.И Артист извлек из кармана «Независимую газету».Семен прокашлялся, очень серьезно оглядел всех и хорошо поставленным голосом прочел заголовок:— "Кремлевский пасьянс не для наших глаз. — Артист еще раз обвел друзей взглядом и продолжил:— Неожиданное смещение с поста вице-премьера и отставка Германа Клокова вызвала толки и замешательство среди политиков, журналистов и сотрудников аналитических центров. Еще позавчера считавшийся всеми одним из самых влиятельных и неуязвимых членов правительства, он, как принято теперь у нас, без объяснения причин, оказался низвергнутым с верхнего яруса правящей иерархии. Как было объявлено представителям СМИ, эта отставка связана с изменением направленности интересов самого г-на Клокова. К сожалению, нам не удалось встретиться с ним для прояснения реального положения дел. По всей видимости, это событие необходимо рассматривать в общем контексте перераспределения постов, обязанностей и портфелей в связи с известными изменениями в стратегической линии проведения экономических и политических реформ. В любом случае крайне неубедительные разъяснения, поступающие с кремлевских верхов, а также всевозможные как вполне достоверные, так и совершенно фантастические версии, появившиеся в печати, ни в коей мере не снимают налета таинственности с этой в общем-то довольно обычной истории для политической жизни современной России". Это вчерашний номер, — сказал Артист. — А вот сегодняшние «Известия». «Хроника. По сообщению ИТАР-ТАСС бывший вице-премьер правительства Российской Федерации, два дня назад покинувший свой высокий пост, назначен по его личной просьбе Чрезвычайным и полномочным послом Российской Федерации в эмирате Рашиджистан».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135