Рассказать о наших соседях. Или даже обратиться в милицию. По-моему, на это Борис Александрович должен согласиться.
Однако Хамлясов не захотел ничего слушать. Когда после завтрака Корнеев с Шиловой подошли к нему со своим предложением, он сердито посопел, а потом с неохотой сказал:
– Связи нет. Аппарат сломан. И вообще, занимайтесь своим делом! Куда, когда и по какому поводу обращаться – решать буду я! Вам, Корнеев, я уже сказал – не нравится, можете идти на все четыре стороны. А вы, Валентина Николаевна, зрелая женщина, вам не к лицу попадать под чужое влияние. Мы собрались сюда не на пикник, а чтобы делать свое дело. Кстати, если все-таки желаете остаться с нами, поторапливайтесь. Мы выступаем немедленно.
Корнеев больше не спорил и занялся своими вещами. Кроме рюкзака, он тащил еще и одну из палаток – по негласному договору это входило в круг его обязанностей. И еще, разумеется, карабин. Этот предмет сейчас приобретал особое значение. Шилова пообещала, что будет держаться к нему поближе.
– Вдвоем мы что-нибудь придумаем, – сказала она. Корнеев все-таки посеял в ее душе сомнение.
Но сомнения одолевали и еще одного человека. Корнеев сразу заметил, что Шпагатов, с которым профессор совещался по поводу маршрута, держится крайне неуверенно. Только совсем уж благодушный человек мог не заметить этой неуверенности. По мнению Корнеева, профессор благодушием не страдал, но лепет Шпагатова слушал с удовольствием. Корнеев молча злился. Происходило что-то непонятное, во что он никак не мог вмешаться.
Но у него все-таки была надежда, что в конце концов Шпагатов сдастся и признается в своей некомпетентности. Идти через болота на авось было слишком опасно. Однако Шпагатов мялся, произносил уклончивые фразы, но главного так и не сказал. То ли ему помешало мелкое тщеславие, то ли он считал себя обязанным профессору, то ли он просто боялся разочаровать московских гостей, но решение исполнить роль проводника было им принято.
Когда Хамлясов со Шпагатовым закончили мусолить карту, профессор произнес перед своими соратниками речь.
– Друзья! Мы у цели. Та самая Черная Топь лежит у наших ног. Мы призваны открыть ее тайны. Должен признать, что до сих пор нам не слишком везло. Результаты проб ничего не дали. Мы с вами не были пока свидетелями тех явлений, о которых ходит так много слухов. Но не следует отчаиваться. До сих пор мы находились в зоне, так сказать, умеренной аномальности. Основное здесь! Призываю вас быть бдительными: любые следы, уникальные находки – все должно быть зафиксировано. Видеокамеры, фотоаппараты при вас, так что не теряйтесь. И не забывайте о взаимовыручке. Место сложное, старайтесь держаться так, чтобы не терять друг друга из виду. Неосторожный шаг может окончиться бедой. Ну и не следует забывать, что здесь бродят, гм, какие-то сомнительные личности... Ну, вы их все знаете. Корнеев вот опять напомнил. В панику из-за этих мерзавцев мы впадать, конечно, не будем, но осторожность не помешает. Итак...
– А как пойдем? – не выдержал картограф Фишкин. – Карты, которые у нас имеются, устаревшие и совершенно ненадежные. Наш проводник хорошо знает места?
По-видимому, все-таки не у одного Корнеева возникли сомнения относительно проводника.
– Господин Шпагатов бывал здесь не один раз, – успокоил всех Хамлясов. – Но очертя голову мы бросаться в топь не будем. Вначале попробуем обойти болота кругом, насколько это возможно. Именно здесь часто возникают удивительные явления – шаровые молнии, некие артефакты, звуки... Но не будем загадывать. Лучше все увидеть своими глазами.
В конце концов все выстроились в цепочку и тронулись в путь. Хамлясов и Шпагатов шли впереди, задавая темп, и, надо сказать, темп был весьма щадящий, потому что проводник все еще заметно хромал. Корнеев намеренно занял место в самом конце, карабина из рук не выпускал и частенько оглядывался – он почти физически ощущал присутствие врага за спиной.
А перед ним шел картограф Фишкин, тоже навьюченный, как верблюд, но не потерявший оптимизма. Учитывая его близость к профессору, Корнеев поинтересовался, что случилось со спутниковым телефоном Хамлясова.
– Случилось? – удивился тот. – А что случилось? Я не слышал. Наверное, какие-то атмосферные помехи. Спросите лучше у него самого.
– Он молчит, как партизан, – проворчал Корнеев. – Но, по-моему, это довольно глупо – путешествовать без связи.
– Без карты хуже, – авторитетно заявил Фишкин. – А у нас карты сорок шестого года, представляете? Я даже невооруженным глазом вижу, как все здесь изменилось. Вообще, скажу вам по секрету, это стиль профессора – наши выезды всегда отличаются некоторой долей авантюрности. Но зато и реклама у нас дай бог! Уверен, что в Боровск уже прискакал какой-нибудь писака, чтобы увековечить наши находки.
– Тем более нужна связь, – заметил Корнеев.
– Я же говорю, профессор склонен к авантюрам. И потом, нашим писакам не нужны факты. Наверняка профессор уже обговорил, что и как будет написано. Уверяю вас, даже если мы тут ничего не найдем, шуму будет на всю Европу. – Фишкин тихо засмеялся. – А для телевидения потом что-нибудь смонтируют. Будете потом смотреть и удивляться, какие чудеса творятся в Черной Топи.
– Чудеса тут и так творятся, – хмуро сказал Корнеев. – Только их видеть никто не хочет.
– Вы опять про этих архаровцев? – добродушно спросил Фишкин. – Да бросьте вы! Увидят, куда мы пошли, и потопают обратно. Какой дурак за нами в эту трясину полезет?
– Вы забываете, что у них цель такая была – попасть в Черную Топь, – напомнил Корнеев. – Шпагатова, кстати, они нанимали, тоже забыли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88