От этой мысли ему стало не по себе, ведь ответственным за жизнь солдата был он, и Шторм недвусмысленно сказал ему об этом. Сердце Каравайцева учащенно забилось.
«Ведь предупреждал я, что ничего хорошего из этого не выйдет!» — в сердцах подумал он и, продолжая осматривать место борьбы, внезапно наткнулся на странный предмет, торчащий из небольшой кучи песка, прикрытой порванной мешковиной. Нагнувшись, капитан вытащил предмет из песка и изумился: это была пистолетная обойма, набитая патронами.
— Вот это да! — воскликнул он. — Как прикажете это понимать?!
Он стал расшвыривать в стороны песок, обрывки мешковины и останки чучела, но больше ничего не нашел. Зато догадка, осенившая его относительно находки, заставила немедленно отправиться к начальнику колонии. Здесь Каравайцев и застал Тоцкого. Войдя без стука, он сначала растерялся, увидев раненого ветеринара, но тут же сориентировался в обстановке и, попросив извинения у хозяина кабинета, приступил к допросу ветеринара:
— Станислав Григорьевич, я сейчас задам вам несколько вопросов, а вы постарайтесь ответить на них.
— Я вас слушаю.
— Скажите, где Светлов и что вы с ним сделали?
— Кто? — недоуменно спросил ветеринар.
— Светлов, библиотекарь из клуба!
— Я не знаю никакого Светлова, Вячеслав Иннокентьевич, — отозвался Тоцкий. — Сейчас я говорил с Алексеем Николаевичем о библиотекаре, которого по инициативе… — Он запнулся, увидев, как Каравайцев вытащил из кармана шинели обойму с патронами и положил ее на стол перед полковником.
— Ну что же вы остановились, Станислав Григорьевич? — заметил Каравайцев волнение своего собеседника. — Продолжайте. Это я нашел в клубе, Алексей Николаевич, в песке, которым были наполнены мешки из чучела медведя, — обратился он к Шторму. — Мне кажется, что человек, который изображает из себя невинного младенца, воспользовался вашей доверчивостью и пронес в лагерь оружие для заключенных. Прибегнув к членовредительству, он выдает себя за мученика, чудом спасшегося от смерти в роли липового заложника. Что же вы так побледнели, Станислав Григорьевич?
Никак я в яблочко попал?!
На Тоцкого было жалко смотреть. Испуг в его глазах подсказал полковнику, что Каравайцев стоит на пороге истины. Шторм удивился, как это он сам не догадался.
— У Тоцкого, если мне не изменяет память, помощником работает бывший уголовник, — тем временем продолжал капитан. — Мало того, он бывший заключенный нашей колонии, Алексей Николаевич. А отсюда напрашивается и вывод о том, кто является организатором вооруженного побега заключенных из лагеря. Вот он! — указательным пальцем он ткнул в ветеринара.
Тот от неожиданности подскочил на месте.
Но боль в раненой ноге отозвалась во всем теле, и он снова рухнул на стул.
— Что такое вы несете? — процедил он. — Вы думаете, что вы говорите?!
— Я всегда думаю, прежде чем сказать, Станислав Григорьевич, — парировал Каравайцев. — А вам сейчас придется ответить, откуда появилась пистолетная обойма в песке, которым были набиты мешки из чучела медведя, и заодно рассказать, куда подевался Светлов?..
И учтите, Станислав Григорьевич, что за его жизнь вы ответите своей жизнью — это мы с Алексеем Николаевичем организуем! — закончил он.
Тоцкий перевел взгляд на Шторма.
— Что он такое несет, Алексей Николаевич?
Начальник колонии понял, что если он сейчас не подыграет Тоцкому, то этот разговор станет для него полным провалом.
— Ну-ну, Вячеслав Иннокентьевич, успокойтесь, — попробовал он урезонить разгоряченного Каравайцева. — Вы что-то и впрямь такого наговорили!.. Кстати сказать, Светлов был поручен вам, так что не торопитесь обвинять людей, чьи грехи еще не доказаны.
— Что вы имеете в виду, Алексей Николаевич? — не понял капитан. — Что значит «был поручен вам»?
— Это значит то, что в подробном рапорте о случившейся сегодня трагедии, который мне придется писать в министерство, я должен буду указать на ваше непосредственное участие в подготовке внегласного сотрудника, и вам, я думаю, Вячеслав Иннокентьевич, придется ответить на вопросы следователей из Генеральной прокуратуры, откуда в экспонате красного уголка появилось оружие, — бесстрастно ответил Шторм. Он уже оценил ситуацию и понял, что только решительный натиск поможет ему исправить положение, в котором оказался ветврач. — И я должен вам сказать, Вячеслав Иннокентьевич, что подопечный Светлов, обучение которого было поручено вам, ушел вместе с бандитами добровольно! — повысил голос Шторм. — А вы обвиняете человека, побывавшего у них в заложниках и чудом спасшегося от смерти! Вину его еще надо доказать!.. А вот к вам, как к непосредственному участнику подготовки внегласного сотрудника, думаю, вопросов от следователей Генеральной прокуратуры будет гораздо больше, чем к Тоцкому, так что не торопитесь с выводами, товарищ капитан!
Обескураженный Каравайцев плюхнулся на стул возле ветеринара и беспомощно посмотрел на начальника колонии. Он понимал, что по логике вещей его начальник прав, но и предположить не мог такого поворота дела.
— Вы это серьезно, Алексей Николаевич? — только и смог он выдавить из себя.
— Да, серьезно, Вячеслав Иннокентьевич, — словно приговор прозвучали слова Шторма. — А если быть еще серьезней, то мне придется заключить вас под стражу до приезда следователей Генеральной прокуратуры. — Он развел руками. — Таковы обстоятельства, они, увы, не в вашу пользу!
— Да вы что, Алексей Николаевич?! — медленно стал подниматься со стула капитан.
— Сядьте! — властно приказал Шторм. — Откуда я знаю, как вы себя поведете, если я не возьму вас под стражу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87