А выпускницу института благородных девиц, Тони, можешь разыгрывать дома с ребятишками.
— Да провались ты в преисподнюю, Мак! — огрызнулась Тони.
— Я уже в ней, — пробормотал Болан.
Тони снова прижалась к нему и обхватила тонкими пальцами его свободную руку.
— Извини, — прошептала она. — Я не хотела.
— Ничего, — мягко ответил Болан. — Я все понимаю, Тони. Те же самые бесы и мне нутро грызут. Приходится время от времени с ними сражаться. Пойми, таков мир. Этот мир. Тот, в котором мы встретились. И мы не можем жить и действовать в нем по законам другого мира. Славные парни и хорошие девочки здесь ни на что не способны... и, черт возьми, нельзя жить в обоих мирах одновременно, нельзя играть в одном мире по правилам другого.
— Я должна это понимать, — пробормотала она, — в том смысле, что ты судишь меня не по тем меркам, которые пригодны в мире хороших девочек и мальчиков. Ты презираешь меня за... за...
Мак вздохнул. Ох, как не любил он эти морально-психологические разборки!
— Единственное, в чем я имею право судить тебя, Тони, так это в вопросах твоей профессиональной пригодности, оценивая твою эффективность в этом мире. И я никого не презираю.
Тони в ответ покачала головой.
— Ты презираешь старика, лежащего на заднем сиденье.
— Нет. Я понимаю его. Я признаю, что он несет угрозу тому, лучшему миру, и я делаю все необходимое, чтобы нейтрализовать его. Но нельзя сказать, что я ненавижу этого старика. По-своему, я им даже восхищаюсь.
Тони забралась на сиденье с ногами, устроилась бочком и, не отрываясь, вглядывалась в профиль Болана.
— Когда, наконец, я узнаю тебя по-настоящему? — вздохнула она.
— Подумай о той крови, что есть на мне, — предложил он спокойно. — И спроси себя, как далеко простая ненависть может продвинуть человека по морю крови. Не ненависть движет мною, Тони. Разве что в самом начале, но это было давно. С тех пор я потерял способность ненавидеть.
— И что же тогда тобой движет, Мак Болан?
— Хочешь законспектировать?
— Может быть.
Он недобро сверкнул глазами в ее сторону.
— Этот старый мир побуждает меня к действию, Тони.
— Ты имеешь в виду этот новый мир, не тот старый.
Болан кивнул.
— Тот, в котором гремят бои. Но это не новый мир. Он нов для тебя и меня. Но он всегда существовал, может даже дольше того, другого мира.
— Что-то я не врубаюсь, — сказала Тони. — Как тогда называется этот наш мир? Этот мир?
— Ад, — сказал он просто.
— Что?
— Это ад, Тони.
— О, Господи, — прошептала она. — Думаю, я начинаю понимать...
Какое-то время в машине царила напряженная тишина. Тони глядела сквозь ветровое стекло, очевидно пытаясь сориентироваться, где, по каким пригородам они проезжали. На небе уже пробивалась заря.
Наконец Тони вздохнула и сказала:
— Знаешь, ты меня просто убил. Почему мы с тобой раньше никогда не говорили на такие темы?
— Повода, наверно, не было, — ответил Мак.
— И что ж, это действительно ад?
— Если понимать под этим состояние психики, то да. Именно здесь создается тот другой, безопасный мир, здесь он формируется, черпает свои мотивы и обоснования. Все приходит отсюда. Здесь находятся войны. Здесь во мраке сражаются армии — постоянно, непрерывно, вечно.
— И что — я тоже воин? — серьезно спросила она.
— Конечно. Это состояние духа, оно не зависит от облика, возраста, пола. Сражаются две крайности, две противоположности, две стороны. Всегда только две.
— Добро и зло, — утвердительно произнесла Тони.
Болан пожал плечами.
— Или правда и кривда. Называй, как хочешь. В том, другом мире все состоит из оттенков серого. Здесь же — это или свет, или мрак.
— А ведь для тебя это не просто метафора. Ты во все это веришь. Мир хороших девочек и мальчиков просто производная от этого мира, побочный продукт.
— Ты никогда не размышляла, — ответил Болан спокойно, — о цене, которую надо платить за цивилизацию, в которой девочки могут быть всегда хорошими, а мальчики — славными? Ведь этот эдем, этот райский сад — это всего лишь расчищенные джунгли. Ты в джунглях бывала? Там можно утром прорубить тропу шириной метр, а к вечеру она уже исчезнет, зарастет — джунгли вернут себе свое, и как ты думаешь, кто создал эдем и кто поддерживает его существование? Хорошие девочки? Славные парни?
Он покачал головой.
— Нет, это дети райского сада. Они даже не знают, с какой стороны за топор или мачете берутся. А уж тем более, как рубить тропы в девственном лесу. Создатели эдема живут здесь, Тони, в джунглях. Райский сад проектируют в аду.
Девушка зябко передернула плечами и положила голову ему на грудь.
— Не нравится мне здесь, Мак, — сказала она слабым голосом.
— Мне тоже. Но у тебя еще есть время, Тони. Ты можешь выйти из игры.
— А ты не можешь?
— Ты же сама прекрасно знаешь, что нет. Только подумай — сколько на мне крови. Подумай об этом.
Тони заплакала, Болан оттолкнул ее от себя. Губы его плотно сжались, глаза снова стали ледяными.
— Прекрати! — приказал он.
— Ненавижу этот твой проклятый мир, Мак Болан! — закричала она яростно.
— Не я его создал, — ответил он. — Я просто живу в нем. Тот, кто здесь живет, здесь и умирает. Если у тебя другие планы, то я могу задержать вращение этого мира, чтобы у тебя было время сойти. Но не заливай меня горючими слезами, Тони. Это заразительно. Если я начну рыдать, то весь этот проклятый мир утонет в моих слезах.
— Ты ?! — вздохнула она, не веря своим ушам. — Зарыдаешь?!
— Не буду, если смогу удержаться, — отрезал он.
Он притормозил у обочины и повернулся к девушке, испытующе глядя на нее.
— Мы в этом мире не случайно, Тони. Так мы решили, ибо это на сто процентов отвечает нашим убеждениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48