— Ну, ладно...— Так он есть в списке или нет?— Нет, — последовал тяжелый вздох, — но будет.— Благодарю вас. Я заберу машину прямо сейчас. Сами понимаете, это связано с протоколом. Командор не хочет, чтобы гости, разъехавшись, рассказывали о нас всякие сказки.— Да, — проворчал начальник автослужбы, просматривая регистрационный журнал, в его голосе звучало сочувствие. — Все та же старая песня! — он перевернул журнал и ткнул пальцем в нижнюю строчку.— Вот, эта готова.Болан взял шариковую ручку и нацарапал номер своего значка в соответствующей графе.— Спасибо. С меня пиво!— Лучше купи мне парочку механиков.Болан засмеялся и повернулся к автомобилям.— Первая в этом ряду?— Да, заправлена и обслужена. У нее были небольшие проблемы с тормозами, но теперь все в порядке.Болан поблагодарил и подошел к машине. Она была почти новая, без надписей и эмблем, а короткая антенна совсем не бросалась в глаза. Отлично. Мак сел за руль, проверил радиостанцию и как можно быстрее выехал из гаража.План действий еще не совсем созрел в его голове, но Болан уже знал, что ему делать. А вот как он это сделает, будет зависеть от обстоятельств.Несмотря на неблагоприятные условия, Палач снова переходил в наступление. * * * Полицейские Ларсон и Пападо уже два часа несли службу и не рассчитывали на скорое окончание дежурства. Они вели наблюдение из машины, припаркованной напротив главного входа в здание «Кадиллак Тауэр», третий детектив находился в вестибюле и имел с ними прямую радиосвязь.Увеличенные фотоснимки Бобби Кассиопеи, переснятые из журнала и старых газет, лежали на сиденье между ними, вперемежку с фотороботом главного человека дня — Мака Болана.Ларсон открыл термос с кофе и налил порцию в бумажный стаканчик.— Тебе плеснуть? — спросил он напарника.Пападо отрицательно покачал головой и пожаловался:— Вся задница онемела.— Ну, так смени позу, — предложил Ларсон.— Пробовал — не помогает.— Тогда погоняй шары в кармане. Разгонишь кровь, — ухмыльнулся Ларсон.Пападо хихикнул.— Разгонишь, как же! Вот если б мне напарницу, а не напарника, тогда... — он мечтательно закатил глаза.Ларсон глотнул немного кофе и вдруг быстро опустил стаканчик.— Ну-ка, взгляни на этого парня, — полицейский ткнул пальцем в окно, указывая на высокого человека, подходившего к зданию «Кадиллак Тауэр».— Да, внешне подходит под описание, но староват.— Все-таки, давай проверим.Пападо вздохнул и поднес ко рту микрофон миниатюрной рации.— Эй, Поль! Присмотрись-ка к человеку, который сейчас войдет в вестибюль.Ответ не заставил себя ждать:— О'кей.Спустя минуту рация снова ожила:— "Ударная-3", вы ошиблись.Ларсон скорчил рожу, Пападо разочарованно вздохнул. Наблюдение продолжалось. То и дело полицейские терли глаза и крутили головами, стараясь снять напряжение с мышц шеи. Пападо хрустел суставами пальцев и без конца елозил по сиденью, пытаясь найти удобное положение. Минут через десять Ларсон не выдержал и сказал:— Черт бы ее побрал, эту полицейскую работу! Вся ее прелесть заключается в том, что ты постоянно борешься с самим собой, а закончится она очками с бифокальными стеклами, мозолями на заднице и ломотой в коленях. И за что нам такие муки, Паппи? Какого черта мы этим занимаемся?— Зарабатываем на жизнь, — пожал плечами Пападо.— Уж лучше играть в теннис или в гольф. Господи, ну почему на нашу долю выпала такая работа?Пападо раздраженно заворочался на сиденье.— Слушай, Чак, кончай капать на мозги!Ларсон замолчал, но через минуту забубнил снова:— Санди хочет разводиться.— Красивая женщина. Жаль, — равнодушно отозвался Пападо.— Я серьезно говорю. Она дошла до точки. Сказала: «Я или служба».— Вот это плохо. Тебе будет ее не хватать, Чак.— Брось ты свои шуточки.— Я не шучу.— Нам никак не удается сводить концы с концами. Еле дотягиваем от зарплаты до зарплаты, оплачиваем счета, иногда пытаемся исхитриться и не заплатить. Ты давно был в бакалейном магазине? Черт... даже не знаю, Паппи!— Не знаешь чего?— Мы не можем тронуть этих скотов!— К чему ты клонишь, Чак?— Может, принять от них конверт с деньгами? — пробормотал Ларсон.— Эй, полегче парень! — Пападо тяжело взглянул на напарника. — За такие речи я вобью этот конверт тебе в глотку...— Дерьмо!— Это уж точно. Можешь в нем вываляться с ног до головы, можешь даже принять вовнутрь. И ты сразу почувствуешь себя лучше. Слушай меня внимательно: скорее я позволю жене пойти на панель, чем возьму от них хоть цент!— Не знаю, Паппи. Я просто не знаю, как быть.— Тогда возьми конверт у того, кто знает. Я вырос среди этого дерьма и насмотрелся на всякое. Ты возьмешь их конверт, дружок, о'кей, а взамен они возьмут твою бессмертную душу и вытрут ею задницу. Послушай, я больше не желаю говорить об этом. Не хочу, и все. Ты меня понял?— Понял, понял. Извини, Паппи, я просто пожаловался на судьбу.— Я знаю.— В следующий раз, когда я начну такой разговор, можешь загнать мне этот чертов конверт в глотку.— Так я и сделаю.Напарники замолчали.На таких дежурствах у полицейских было достаточно времени, чтобы предаваться размышлениям... И в такие моменты тягостные мысли были их главными врагами.Через несколько минут включилась рация.— Внимание, «Ударная Кадиллак». Говорит «Ударная-7 Хончо».Ларсон пробежал глазами таблицу позывных.— Это командир мобильной группы, — сказал он напарнику. — Канал «Дельта».Пападо нажал на клавишу и взял микрофон.— Слушаю, «Хончо-7».— Доложите обстановку.Пападо взглянул на Ларсона и ответил:— Все спокойно. Никто не приходил, никто не выходил.— Имелись ли контакты с объектом наблюдения?— Никаких. Наблюдатель в здании докладывает, что его нет дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41