Ни для кого не было большим секретом, что многие полицейские симпатизировали этому человеку, и могло так случится, что при встрече с Маком Боланом они бы его просто «не узнали».У Джона Холзера после «инструктажа» сложилось иное мнение.— Дерьмо вес это, — обратился он к офицеру, сидевшему рядом с ним. — Болан самый здравомыслящий человек во всем городе. Опасный — да, но не сумасшедший. Нет, черт возьми! Хотелось бы мне иметь десяток полицейских хотя бы наполовину таких же разумных, как он. Вот тогда бы я смог взять этого пижона.Общий план, обсуждаемый на совещании, предполагал непосредственное наблюдение за всеми известными «боссами» преступного мира Детройта, а их было немало, и создание огромной полицейской западни, готовой захлопнуться, как только Болан обнаружит свое присутствие и попытается нанести очередной удар.— Наше основное преимущество заключается в том, — сказал Гарви, — что мы знаем все места, в которых он может появиться. Наблюдая за конкретными объектами, мы сужаем поле деятельности детективов и увеличиваем вероятность непосредственного контакта с Боланом. Это и есть наш главный козырь.Холзер прошептал:— И наш позор. Зная всех этих подонков, какого черта мы разрешаем им ходить на свободе?— Знать — еще не значит трогать, Джон, — цинично ответил ему сидящий рядом полицейский. — Я понял это и перестал рыпаться с тех пор, как из Пимлико сделали козла отпущения.Офицер намекал на судьбу бывшего крутого детектива из Детройта — Джорджа Пимлико.— Да брось ты! — отмахнулся Холзер.— Тогда почему он зашился в Лансинге, в уютном кабинете, вместо того, чтобы щекотать подонкам задницы на улицах Детройта?— Он пошел на повышение, и ты сам знаешь это, — возразил Холзер.— Ну и сколько человек он засадил за решетку, сидя в Лансинге?— Бьюсь об заклад, больше, чем ты здесь.— И все же, Джон, ты не можешь привлечь этих подонков. Ты даже не посмеешь их пальцем тронуть!— Скажи это Маку Болану! — разозлился Холзер.Совещание закончилось. Его участники разбились на небольшие группы и снова принялись обсуждать план действий по тревоге. Холзер, насупившись, откололся от своей группы и вышел в коридор, где воздух был относительно свежим.Там Холзера ожидал Тим Росситер, молодой сержант из его подразделения. Увидев начальника, сержант подошел и доложил:— Фаворини выписался из госпиталя в 10 часов.— Кто за ним следит?— Пауэл и Чардан. Он прямиком направился к себе домой в Вудс.— К нему кто-нибудь приезжал?— Нет, — ответил Росситер. — Но едва Чарли закрыл за собой дверь, как тут же сел на телефон. Он созывает всех своих стрелков.— Все совпадает. О'кей. Не спускай с этого парня глаз. Если кто и решится выступить против Болана, так только Чарли Фивер. Я должен знать каждый его шаг, Тим. По только что утвержденному плану меня поставили во главе спецподразделения для действий в чрезвычайных обстоятельствах.— Каких чрезвычайных обстоятельствах?— Вплоть до вооруженных выступлений в городе. Мы приведены в состояние полной боевой готовности.— Какого черта!— Ты у меня спрашиваешь? Начальство не зря нервничает. Такой парень, как Болан, может сыграть роль катализатора. А в управлении не хотят, чтобы ситуация вышла из-под контроля.— Ну, это ваше дело, лейтенант. Но какого черта они поставили вас...— И что с того? В конце концов, я получаю полную свободу действий. Теперь я имею полное право совать свой нос повсюду. Итак, начинаем! — с этими словами Холзер достал блокнот, вырвал из него густо исписанную страничку и передал ее сержанту: — Здесь записаны специальные частоты. Отвези в Пойнт, пусть начадят связь. Ближайшие двадцать четыре часа я буду находится либо здесь, либо в машине. Держите меня в курсе всех дел.— Будет сделано.Сержант улыбнулся и поспешил к выходу.Холзер закурил сигарету и качал в задумчивости расхаживать по коридору. Когда сигарета обожгла ему пальцы, он вернулся в зал заседаний.Его раздражение улеглось. И правда, зачем ветерану-полицейскому лезть на рожон? Раз нельзя трогать этих нелюдей, ну и черт с ними... Вот разве только в случае поимки на месте преступления...Но ведь кто-то мог поставить их на место! Нашелся-таки смельчак, который бил их не только по рукам, но и по мордам.А им теперь умники из Министерства приказывают застрелить этого парня как психопата, как бешеную собаку! Человека, разумнее которого во всем городе не сыщешь!Да, мир, в котором жил Холзер, окончательно сошел с ума. И Джон просто не знал, что делать дальше. Но ему все же казалось, что лучше быть сумасшедшим, чем циником. Цинизм — это путь на аукцион жизни, на котором тебя в конце концов купят, а таких купленных вокруг — хоть пруд пруди.Ах, какой это безумный, безумный, безумный мир!Люди, которых нельзя трогать, выступают в роли приманки для поимки человека, которого невозможно увидеть, чтобы тот, пойманный в капкан, не смог больше трогать приманку, которая никогда не станет лакомым кусочком, за которым потянется рука другого смельчака...Ну, не сумасшествие ли?! И в этом мире, утопающем в пене продажного дерьма, жил Джон Холзер.А в зале царил настоящий хаос. Холзер схватил за рукав полицейского в форме и спросил у него, что происходит. Полицейский сбивчиво ответил:— Опять этот ненормальный! Он появился в сборочном цеху, что около Уиллоу Ран, и навел там свои порядки.Холзер выругался про себя и поспешил в зал оперативного контроля. Командиры подразделений и патрулей столпились возле электронного табло. Холзер протиснулся вперед и, ни к кому конкретно не обращаясь, спросил:— Какой счет?— Десять — ноль в пользу индейцев. Ковбои, как всегда в ж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41