Ничего, это у него пройдет, немного перегрелся на солнце. Бедный мой радикальчик, он хочет быть святее римского папы (обнимает его за голову и прижимает к своей груди), но мы прощаем ему эту маленькую слабость...Сейчас угощу салатиком из одуванчиков и мир восстановится в его разгоряченном сердце (ставит на стол миску с салатом).
Гость. (Быстро, не глотая, расправляется с салатом) Да, я уже слышу подступающую прохладу и мне хочется вытянуть ноги (ложится на лавку и уютно на ней устраивается) Ах, как я устал от поэтов!
Людмила. Успокойся, мой дорогой националистик, дай я тебе вытру сопельки (фартуком вытирает гостю нос), устал мой ненаглядный от государственных забот...Надорвался...
Гость. Да, да, очень устал. Я ведь на общественных началах, на пенсию не проживешь, коньки отбросишь...Супчик очень вкусный, но маловато соли. В салат из одуванчиков перчику бы красного и немного лимонной кислоты...
Людмила. Отдыхай, мой гурманчик, расслабься и пусть тебе приснится красно-бело-красный сон...
Гость. (Нараспев, засыпая) Высочайший критерий цивилизованности той или иной (интонационно подчеркивает) расы -- это ее готовность протянуть руку помощи менее удачливым народам... Вот вам моя рука, делайте с ней все, что хотите (протягивает Людмиле руку и та кладет в нее морковку, раздается храп, но гость остается лежать с вытянутой рукой, с зажатой в ней морковкой).
Юля. О, неандерталец, прочитавший Ницше...Все мышеловки для сердец опять расставлены...
Игрунов. Все гораздо проще...Существует три пола: мужчины, женщины и контролеры...
Борис Наумович. Не будем, однако, суровы...Все мы ходим под одним солнцем. Но по-моему, нам, дочка, пора на пляж...У тебя с собой купальник?
Картина третья
На заднем плане идет какое-то движение. Урчит движок автомобиля, того самого фургона, который несколько дней назад привез телеаппаратуру...Двое рабочих теперь ее грузят в машину, уносят антенну-тарелку... Машина уезжает... Из палатки выходит Роман Иванович, удивленно вертит головой, начинает делать приседания...
Игрунов. Ну и черт с ними, все равно нет в мире ничего такого, без чего нельзя обойтись...Впрочем, может, это воришки? (Делает руки рупором, кричит в сторону палатки Фраерзона) Борис Наумович, у нас ЧП, по-моему, это по вашей ментовской части...
Показывается Рубин.
Борис Наумович. Хорошо, что я Юлю оставил у ее подруги, а так бы позора не обобраться, живем, словно в проходном дворе...
Игрунов. Или все украли воры или это хозяева увезли всю телетехнику...А как узнать? В полицию надо звонить...
Борис Наумович. Надо позвать Люду, у нее лучше всех работает по утрам голова.
Людмила. (От стола) Я уже давно здесь и все видела. Я думаю, вчерашний гость настучал...
Игрунов. Не может этого быть. Человек, даже если он не славянин, не может так низко пасть... Притом он из другого департамента...Впрочем, сейчас всюду стучат...
Появляется заспанный, взлохмаченный Боголь.
Боголь. Эвакуация -- это всегда плохой признак. Или астероид упадет или цунами на нас обрушится...
Борис Наумович. Не каркайте, Василий Савельевич, надо позвать Светлану, пусть она позвонит, куда следует, узнает...
Людмила. А вы, мужчины, на что? Заездили Светлану, сделали из нее завхоза...
Игрунов. Вот черт, а я ее сегодня что-то не видел...Где бы она могла быть?
Людмила. От такого равнодушного мужа любая жена сбежит...
Боголь. (С беспокойством) Как это ее не было? Мы же вчера все вместе вернулись из кафе, у всех было хорошее настроение, куда же она могла подеваться?
Игрунов. Мне надоели эти пустые разговоры, пойду умоюсь и сяду писать (подходит к рукомойнику, дергает краник, но воды нет). Опять, черти, всю воду израсходовали...
Людмила. Это вчера Василий Савельевич хмель холодной водой выгонял и всю вылил...
Боголь. Сейчас, только обуюсь и схожу за водой (уходит)...
Опять слышится шум автомобиля, показывается кузов микроавтобуса, на котором написано "Латтелеком"...Из него выходят люди и начинают сматывать провода и грузить рацию в машину.
Борис Наумович. Хорошо, что весь этот кошмар не произошел вчера...Что бы я сказал Юле?
Боголь. (С ведрами в руках) Сказали бы, что, мол, штабные учения закончились...
Игрунов. (Уже сидя за мольбертом) Или, предположим, были съемки кино и... все, финита ла комедиа... Да наговорить можно все что угодно... Слова сейчас не более воздуха весомы, тем более, русско-языч-ные...
Боголь с ведрами уходит. Справа появляется Светлана. Подходит к мольберту, кладет руку на плечо Романа Ивановича.
Светлана. Как, милый, спалось? Я вижу, у вас тут без меня разительные перемены произошли...Нельзя вас и на пять минут оставить, тоже мне защитники родины (вытаскивает из сумочки телефонную трубку и набирает номер)...
Игрунов. Слыхали, Борис Наумович, -- она спрашивает, как мне спалось? Заметили, я даже не отреагировал (машет кисточкой), потому что я занят другой материей, вернее, иными интересами, духовными...
Борис Наумович. Да, да, я слышу... Но что-то Светлана нервничает...Уж и в самом деле, не астероид ли к нам летит...
Светлана. (С тревогой) Попкинс обрадовал, так обрадовал, хоть вешайся...Борис Наумович, а почему вы сегодня не на службе? Почему вы бездельничаете и не отстаиваете права своего подзащитного маньяка? Вы что -хотите, чтобы он понес суровое наказание за свои злодейства? Впрочем, дайте лучше закурить (садится в гамак и потихоньку начинает всхлипывать)...
Борис Наумович. (Удивленно) Вот это да! Впервые вижу, что наша железная леди плачет. Наверное, прав Василий Савельевич, и астероид неуклонно движется в нашу сторону (подходит к гамаку, протягивает Светлане пачку сигарет).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26