..Днем я, конечно, мог бы лучше сориентироваться...
-- А помещение, где ты был...Какое оно?
-- Да обыкновенная пещера с входом, закрытым попоной. Свечи, керосиновые фонари... Я не думаю, что я был здесь, в этом ущелье.
-- Почему ты так думаешь?
-- Размах не тот. Тут чувствуется капитальная обустроенность, одни двери, ведущие под скалу, чего стоят...А там, куда меня водили, вход закрывала обыкновенная попона...
-- Да, двери тут, поди, бронированные, словно на ракетных подземных установках. Хорошо, Алик, не скучай, скоро вечер и, возможно, скоро придется как следует размяться, -- Шторм поднялся и подхватил с земли свой автомат.
-- Поскорей бы начать, а то чувствуешь себя грибником...
36. Ущелье. После захода солнца.
Солнце на юге рано ложится спать и рано встает. Где-то к восьми вечера что-то в воздухе изменилось, небо потяжелело синевой, горизонты отдалились. Полоса, которую строили люди, выведенные из подземелья, к шести была готова. Она протянулась от северного подхода к ущелью до почти трети южного створа. Но никак не меньше ста-ста двадцати метров. Причем построенная при весьма ограниченных инженерных возможностях она представляла собой ровную, как взлетная полоса, дорожку.
Охранники окриками, а кого и с помощью прикладов, загнали рабов под скалу и выставили дополнительную охрану.
Ближе к восьми, когда солнце всерьез вознамерилось скатиться за горы, из правых, прямоугольных, дверей вышел Барс в сопровождении нескольких вооруженных в камуфляже людей. Сам он тоже был в камуфляжном обмундировании, причем, как показалось Шторму, в совершенно новеньком, с залежалыми складками на рукавах и на коленях. На ногах -- кожаные ботинки, с толстой рифленой подошвой и поперечным ремнем по подъему. На голове -- бессменный черный берет а ля Че Гевара.
-- Нафраерился парень, -- сказал с усмешкой Шторм, -- видно, приготовился встречать высокого гостя... А вот и его соратник колченогий...
Из округлого проема выкатилась коляска с Тайпаном. Он тоже был по парадному приодет и даже с какими-то знаками отличия на груди. И тоже со своей охраной, вооруженной автоматами и кинжалами, висящими у пояса. Вышло еще несколько человек, которых раньше разведчики не видели -- это были люди в гражданском, возможно, муллы, какие-нибудь шишки подскального правительства. Разговаривали, кто-то из них направился к бойцам, находящимся возле миномета, двое, в чалмах, подошли к проложенному настилу и ногами опробовали его опористось. Крайняя плита была зацементирована впритык к выступающему из земли плоскому камню и потому была непоколебима...Покачав головами, люди вернулись к коляске с Тайпаном, а на смену им подошел Барс и, взойдя на настил, протопал по нему метров двадцать. Подпрыгнул на месте, плиты не дрогнули. Подняв здоровую руку, ковырнул большим пальцем воздух -мол, все о"кэй, надежно и красиво. И Барс довольно осклабился в густую бороду.
-- Я думаю надо собирать ребят, -- сказал Шторм и Путин кивнул головой.
Достав из одного из многочисленных карманов небольшой приборчик, Шторм положил его перед собой. Это низкочастотник, использующийся обычно при наружных наблюдениях, когда нужно бесшумно и на расстоянии кому-то передать первичный сигнал. И те, кому посылается сигнал, имеют миниатюрный приемник-вибратор, который не шумит и не свистит, а лишь трепетно дает о себе знать специальными пластинами-фибрами -- "зуммерит". Шторм положил палец на кнопку приборчика.
-- Ну что, трубим пионерский сбор?
-- Я думаю, пора, -- согласно кивнул Путин. -- Судя по парадному прикиду, скоро появится тот, кого мы с таким нетерпением ждем.
-- Все же, кого-то надо бы оставить на посту, -- высказал предложение Щербаков. -- Мало ли кому из них, -- кивок в сторону ущелья, -- вздумается подняться сюда, проверить подходы...
-- Если бы они этого опасались, давно бы выслали своих людишек, но в принципе вы правы...Все обговорим здесь, -- и Шторм нажал на кнопку.
Когда все собрались, пятиминутку устроили под шелковицей. Путин отметил внутреннюю собранность группы, хотя на некоторых лицах лежала серая бледность -- признак волнения и ожидания боя. Да, наверное, и его лицо не демонстрировало восторг и тоже было утомлено бессонницей, зноем и ожиданием. И только на лице Шторма лежала все та же печать суровости и собранности: брови одна к другой, и две тяжелые складки, обводящие рот...
-- Значит, ставлю задачу, -- сказал Шторм, -- она проста, как грецкий орех...Когда мы убедимся, что Эмир прибыл и увидим собственными глазами, как его тепло и радушно встречают...Так вот, в этот самый момент мы начинаем салютовать в их честь, -- Шторм оглядел бойцов, думая на ком остановить взгляд. И остановил на сыне Викторе. -- Капитан Шторм вместе с капитаном Гулбе вот с того места, где мы только что находились, а это самая оптимальная позиция...Словом, из противотанковых гранатометов делаете два точных выстрела по высопоставленным лицам...Во избежания накладок, вас подстрахует Калинка, он будет тут же рядом и, если у кого-то из вас откажет гранатомет, он компенсирует...-- Шторм еще раз прочертил взглядом лица своих товарищей по оружию. Взгляд замер на президенте. -- Теперь, что касается воздушного аппарата, на котором, видимо, прилетит Эмир....Я думаю, с этой задачей справится Путин...Самолет ли, вертолет...все равно надо уничтожить, чтобы не было у них соблазна, в случае чего, уносить ноги...
-- А что делать с теми, кто охраняет ущелье? -- в голосе Изербекова сквозило нетерпение.
-- А я как раз к этому подъезжаю. Одновременно с открытиям огня по важным персонам...и это мы будем считать приведением в исполнение народного приговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139