— Нет, конечно, не в джунглях, в своей зеленке… В пещерах, которые, как пчелиные норы, натыканы на отвесах ущелий… Кстати, под тридцати пяти метровым слоем скальных пород, где ни одна бомба да и, пожалуй, атомная ракета их не возьмет… В живую к ним пока тоже не подступиться, — Петраков почувствовал смущение, когда произнес спасительное для себя слово «пока».
— Причина? — снова спросил Президент.
— Система оповещения… я бы сказал, непроходимая. Сочетание современных радиоэлектронных новинок с феноменальной способность боевиков к маскировке на местности… Все завершается еще на дальних подступах… Только наше ведомство потеряло семьдесят два человека, — наконец-то страшные слова были произнесены вслух.
— Не просто семьдесят два человека, а семьдесят два спецназовца… красы и гордости наших служб… — Президент обратился к листам бумаги, лежащим перед ним. — Вот передо мной сводка погибших, вернее, не вернувшихся с задания: семьдесят два человека из контрразведки, восемьдесят девять бойцов СОБРа, двенадцать — разведка, шестьдесят потерял антитеррористический центр… Не много ли на нескольких главарей? Скоро про нас будут складывать анекдоты… Кстати, Юрий Алексеевич, — Президент обратился к главе внешней разведки Затонову: — В прошлый раз вы говорил о засылке в лагерь боевиков своих людей… Что о них известно?
Затонов — среднего роста, невзрачной наружности человек. Мочка левого уха несколько оттянула вниз, из-за его привычки в трудных ситуациях подергивать за нее. На волевом подбородке едва заметный рубец — след от кинжала душмана.
— Речь идет о наших людях, пытающихся внедриться в разные орггруппировки. И один из них, по прозвищу Сайгак, которого мы нацелили на проникновение в отряд Барса. Надеюсь, вы понимаете, о ком я веду речь…
Все, разумеется, понимали: Затонов имел в виду главаря бандформирований, на которого охотились все секретные службы России, и который по агентурным делам проходил под псевдонимом Снежный Барс.
— Известна ли судьба вашего агента? И есть ли на него выход? — президент особенно был внимателен к этой части разговора, поскольку сам из разведки и понимает, насколько важна своевременная связь с агентом.
— Пока нет. Но у Сайгака довольно надежная легенда и его индивидуальные действия ориентированы исключительно на поиск берлоги Барса и его устранение… В Грузии по этой же теме работает еще один наш агент… Султан…
— Ясно, садитесь… Хочу, чтобы вы все отдавали себе отчет в том, что происходит. А происходит следующее: пока живы и функционируют главари, будут жить и функционировать их отряды. Времени у нас больше нет. Народ ждет решительных действий, а я от своих обещаний отказываться не могу. К зиме в Чечне доложен наступить мир. Вот поразмышляйте над этим и через неделю — прошу снова за этот стол…
Путин поднялся, давая понять, что разговор окончен. Но когда Платонов уже направился в сторону дверей, президент его остановил:
— Вадим Николаевич, задержитесь на минутку. Сядьте.
Когда они остались одни, Путин, глядя своими голубыми глазами куда-то в пространство, изрек:
— Мы сейчас здесь одни: я — президент страны и вы — глава антитеррористического Центра… С нас особый спрос. Скажите, положа руку на сердце, неужели у нас не хватает воли и сил нейтрализовать этих… ребятишек из зеленки?
Платонов не из тех, кто торопится. Хотел подняться, но широкая ладонь президента легла ему на плечо.
— И воля есть, и силы немалые, но тут действует эффект спартанцев, — сказал Платонов. — Не будем скрывать, мы для чеченцев — захватчики…
— Я понял вас, но давайте исходить из другой ситуации… Спартанцы никому не отрезали головы, не похищали даже своих врагов и уж тем более не взрывали жилища мирных жителей, не убивали женщин и детей… Есть разница?
— Безусловно! Но у сепаратистов другая психология, совсем другая…
— Хорошо, согласен, но что делать? Мы же с вами не психотерапевты… Впрочем, может быть, как раз этого нам и не хватает. Наши СМИ на каждом углу должны кричать: войну ведет не Россия, войну ведут против России. И это надо донести до сознания каждой чеченской матери, каждой сестры и жены, чтобы они остановили своих воюющих мужиков. — Путин сделал паузу и обратился к собеседнику: — Карта Чечни у вас с собой?
— Так точно… — Платонов из стоящего у ножки стула кейса достал вчетверо сложенную крупномасштабную карту. Разложил на столе.
— Покажите мне, где по-вашему, находится логово этого Барса?
Взяв со стола шариковую ручку, Платонов, как-то по-ученически повел ею вдоль зеленых обводов границы республики.
— По разведданным… а это сводная информация, полученная от военной разведки, федеральной контрразведки и ФСБ, Барс со свои штабом прячется где-то здесь, на юго-востоке республики, в нескольких километрах от грузинской границы. Недалеко от Панкисского ущелья. У нас это место закодировано, как «красный квадрат»…
— Почему красный?
— Возможно, разведчики это место ассоциировали с количеством крови, которую пролил этот Барс… «Красный квадрат» , а если ориентироваться по этой карте, «квадрат Е-9».
Президент внимательно отслеживал движения по карте «шарика» и мысленно делал какие-то свои расчеты.
— Какова площадь этого квадрата? — спросил Путин.
— С учетом дальнего оповещения, которое у боевиков очень хорошо отлажено, это площадь равняется примерно шести квадратным километрам. Вот в этих местах все наши разведывательно-поисковые группы провалились, как сквозь землю. Недаром, это ущелье еще называется Гнилая яма
Наступило молчание. Платонов постукивал кончиком ручки по карте, президент внимательно рассматривал прилегающую к «красному квадрату» территорию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139