А потом нанял водолазов, которые подпили винты у его конкурентов… — Это моя идея, я когда-то в совхозе работал приемщиком зерна и знаю, что такое вес — полезный и вредный. О, я тогда мог стать миллионером…
— Почему не стал? — спросил Сергей. Он пил пиво из бутылки и курил одну сигарету за другой.
— Почему не стал? Дураком был и верил этим, как их — СМИ, чтоб им пусто было… Мне бы тогда сегодняшний разум, — Лоскутов прокрутил пальцем у виска.
— И чтобы ты сделал?
— Я бы самоустранился от строительства социализма, а так тридцать лет трубил в каботажном флоте… Во, смотри, какие у меня руки, — он протянул открытые ладони Сергею и тот увидел мозолистые, потрескавшиеся, черные от въевшегося мазута, и мало похожие на человеческие, руки.
Временами Серега выходил на дебаркадер и, держась руками за трос, который служил ограждением, подолгу всматривался в белые контуры гидроузла.
Когда сторож, опьянев, упал лицом на банку с килькой в томате, Сергей обыскал его, но кроме мятых троллейбусных билетов и табачных крошек ничего там не обнаружил. А искал он ключ от сторожевой будки, потому что в ней находились ключи от замков, которыми примыкались суда к береговым цепям.
Ключ он нашел на полочке, над дверью, но брать его с собой не стал. Ключ, хоть и был от французского замка, но до такой степени истертый, что замок вполне можно было открыть ногтем. Однако гость подошел к двери и внимательно осмотрел запоры. И действительно, закрыв на ключ дверь, он тут же без проблем открыл ее малым лезвием ножа.
Сторож спал мертвецким сном. Серега спустился вниз и вывел велосипед с дебаркадера. Вскоре он вовсю накручивал педали и минут через тридцать остановился возле неказистой мазанки, огороженной «пьяным» забором, выглядывающим из густых зарослей древосила. Откинув со столбика проволочную петлю, он вошел во двор и прислушался. Нет, все спокойно, разве что цикады как сумасшедшие стрекотали в густых зарослях жасмина и боярышника. И сильно излучал ароматы отцветающий шиповник.
Он взошел на крыльцо и все его движения были вкрадчивые, с оглядкой. Он осторожно нажал на ручку, но дверь не открылась. Постучал. Никакого отзвука. Однако успел заметить, как в ближнем окне, сквозь герань, стоящую в горшках на подоконнике, что-то мелькнуло. Он еще раз постучал: три раза дробно и два с интервалом. И дверь вдруг распахнулась и в ее проеме показался человек с пистолетом в руках.
— Чего сразу не сигналил? — спросил человек у Сергея. — Так и на пулю нарваться не трудно. Ладно, заваливай и рассказывай, что разнюхал… А я пока закончу свои дела.
На столе стояли весы, а рядом, в целлофановых кульках, какая-то серебристая смесь и что-то еще похожее на красную соль. С краю стола — незнакомые металлические побрякушки, о назначении которых Сергей ничего не знал. Рядом со столом, на табуретке, возвышалась пирамидка оранжевых брикетов На них что-то не по-русски было написано. Но он и без перевода понял, что это тротил…
— Я сделал все, как ты велел. И рыбку половил и сфотографировал объект, и на лодочной станции побывал.
— А зачем пил? От тебя за три версты разит сивухой.
— Надо было, провести презентацию с главным начальником дебаркадера… старым придурком… Все получилось лучше, чем я предполагал. Когда я удил рыбку, ко мне подвалил сторож лодочной станции… пьянчуга, без рюмки не разговаривает. Пришлось немного подпоить… Кстати, ты, Михайло, мне должен стольник, я его на презентацию израсходовал.
— Могу дать тебе за это по фейсу, а не стольник. Я тебя просил не выпячиваться, а ты полез в собутыльники.
— Да он рвань подзаборная… Мгновенно вырубился.
— Не дави мне на психику, эта рвань, когда ее прижмут органы, все вспомнит и даже то, чего не было. Ты же, безглуздый, небось оставил отпечатки пальцев на посуде, из которой пил?
— Ну, бля, ты даешь! Да кому я нужен, там каждый день кто-нибудь ошивается и дурь идет практически непрекращающаяся.
Михайло уселся на стул и маленьким совком стал насыпать в чашки весов серебристую пудру.
— Ладно, раствори проявитель, и принеси из колодца воды. Только не высовывайся…
— А чего нам бояться — мы дачники, сняли домик, никому не мешаем?
— Да у тебя вместо головы кавун… Тоже мне дачник, задолбанный пьяный отдыхающий…
…Когда фотографии были напечатаны, над ними долго сидел и курил Михайло. Тот самый Михайло, который застрелил водителя такси и продырявил толстую кишку участковому Усачу. Потом он ходил из угла в угол довольно просторной горницы и что-то себе напевал под отрастающие темные усики. Сергей в это время при открытых дверях сидел на крыльце и лузгал семечки.
— У нас будет большой груз, — наконец сказал Михайло.
— А велосипед для чего?
Михайло реплику пропустил.
— Сегодня сходим на берег и на месте сориентируемся. Фотографии нечеткие, ты сделал слишком большую выдержку. Все сливается…
— Извини, как умел…
— Да заткнись ты… как умел. Ты ни черта, кроме пьянки, не умеешь…
— Ты брось свои хохлацкие замашки. Сколько ты мне заплатил? И сколько обещал?
— Сделаем дело, отдам все еще и премию выдам.
— А ты мне так и не сказал, о каком деле идет речь. Что-то, как Менделеев, химичишь, а что — один боженька знает.
— Чем меньше знаешь, тем дольше будешь пить пиво.
— Какой груз тебе надо перетащить? Сто, двести тонн? — съязвил Серега.
— Более трех центнеров, поэтому велосипед свой засунь себе в сраку.
— Найми КамАЗ. За полтинник тут любой шоферюга, если надо, самого дьявола посадит себе на колени и отвезет куда прикажут…
У Сереги от умных речей на лбу образовались глубокие морщины.
— Только очень прошу тебя, в это дело ты больше не суйся, — Михайло от зажженной сигареты прикурил следующую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139