Правда, тогда Андрей Владимирович не желал, чтобы его дочь встречалась с бездельником Димой Кориным, который только и мог, что читать книжки, скалить зубы да ходить в научно-исследовательский институт, зарабатывая там на буханку хлеба в день и папиросы.Васильев все рассказал Диме: и о том, за что его посадили, и как он жил в зоне, и как сбежал оттуда, но главное, что сделал с ним и его детьми Леня Мелех. Добродушный бездельник не помнил зла, он с радостью приютил Васильевых, не думая о том, что это может быть опасно для него самого.Около недели Андрей Владимирович с дочерью зализывали раны на квартире Корина. Васильев лежал на диване, прислушиваясь к своей разраставшейся внутри болезни, а Дима как мог помогал Полине, у которой началась жестокая ломка. Днями и ночами он, счастливый оттого, что ухаживает за любимым человеком, не отходил от девушки ни на шаг, лишь порой выбегая из дому за продуктами. В настоящий момент Дима нигде не работал – его институт закрыли, и он время от времени разгружал вагоны и разносил газеты.Угнетенное состояние у Полины не проходило. У нее была тяжелейшая депрессия. Требовалась доза, и Корин, взяв деньги у Васильева, отправился ее добывать.И тут их обнаружили люди Мелеха.Недаром Леня контролировал в городе оборот наркотиков. Он знал, что рано или поздно Полина или Васильев появятся на одной из точек, где крутились продавцы зелья. Все торговцы были предупреждены…
16 Просторная каюта была разделена пополам тяжелой занавеской. В левой части, за полупрозрачной перегородкой, текла вода. Хозяин каюты, фыркая и отплевываясь, принимал душ.Богданов на цыпочках прошел направо и сел на неприбранную кровать с разбросанными поверх грязных простыней мятыми банками из-под пива и кусками вонючей вяленой рыбы.На стуле рядом с кроватью висел синий китель, на самодельных погонах красовались три отливающие желтым металлом полоски, вероятно, вырезанные из фольги от чайной заварки.Стены каюты были увешаны портретами замечательных людей и киногероев, среди которых Богданов сразу приметил профиль Наполеона и торс «терминатора» Шварценеггера с горящим красным глазом. Остальные – крепкие ребята с оружием в руках и монстры из фильмов ужасов.Капитан отфыркивался и по-бабьи – с охами и повизгиванием – выражал свое удовольствие. Наконец он завернул краны. Из-за перегородки донеслось пение: «На земле весь род людской… » и оборвалось. Капитан застыл перед зеркалом: лицо его стало сурово и значительно. Вобрав в легкие побольше воздуху, он втянул под грудную клетку дряблый кругляш живота, согнул в локтях руки, напрягая бицепсы и с досадой глядя на копеечные бугорки. Несколько секунд он критически разглядывал свое изображение, наконец со стоном выдохнул и сокрушенно покачал головой.Причесывая редкие волосы обломком расчески, капитан пытался замаскировать свою обширную лысину, но получался тришкин кафтан: то там, то здесь предательски выскакивала отполированная белизна. При этом капитан что-то бормотал себе под нос. Богданов прислушался.– Нужен поступок! – говорил капитан, с прищуром глядя в глаза своему недостойному отражению. – Поступок – вот что делает нас настоящими. Ты не согласен? Зарубить старуху-процентщицу – значит стать тем, кем ты должен быть от рождения! Это значит освободиться! Старуха с разрубленной головой – цыпленок, не более. Тьфу, опять эта старуха! А ты ведь тоже цыпленок! – он погрозил своему отображению пальцем. – Ну скажи, в чем же тут каяться? Топор под полой сюртука – это лишь первый шаг к самому себе! Аз есмь образ и подобие, слышишь, ты? Я подобен Ему! То есть Он – это я, а я – это Он. Неужели никто, кроме меня, до этого не дошел?! О, теперь я никогда не умру! Впереди настоящая работа – Страшный суд! Ха-ха-ха! Довольно стирать с себя чужие плевки! Пора совершать поступки! Меня не нужно уговаривать убить цыпленка… Кто здесь?! – вдруг страшно закричал он и попятился к рукомойнику. – Кто вы?! – спросил капитан, закрывая лицо руками. – Это ошибка, я держал язык за зубами! Никто ничего не знает! Не убивайте…Капитан умоляюще смотрел на Богданова.– Не бойтесь! Я не собираюсь вас убивать! – Богданов отодвинул занавеску.Капитан густо покраснел. Он был в коротком шелковом халате с драконами, обнажавшем его кривые узловатые ноги. Капитанское брюшко безвольно висело над синими семейными трусами. Жидкие пряди разъехались на сверкающем черепе. Капитану было стыдно за свою минутную слабость. Наконец он взял себя в руки.– Не собираетесь? – тяжело дыша, спросил капитан. – Так вы не от Блюма? Нет? Тогда что вы здесь делаете?! – пронзительно закричал он, отпрыгивая к двери. – Как вы сюда попали?– Успокойтесь! – сказал майор. – Я пришел предупредить вас!– О чем? Что вы мне голову морочите! Выметайтесь отсюда! А ну! Во-он! – визгливо кричал капитан. – Ваше дело – охрана! Придется доложить о вас кому следует!– Я не охранник! – Богданов с досадой смотрел на капитана. Он боялся, что кто-нибудь сейчас услышит этот визг. – Я оттуда, снизу!– Снизу? – не понял капитан. – Из бездны огненной…– Из трюма.– Но там косые?! А впрочем… Ах вот как! – всплеснул руками капитан. Глаза его как-то странно блеснули. – Так о чем вы хотели меня предупредить? – перешел он на шепот, с интересом рассматривая Богданова.– Нам грозит опасность. Блюм никого не отпустит на Материк, Мы много знаем! Понимаете?Диковатые глаза капитана то стремительно разбегались, то вновь сбегались под густыми бровями, как парочка нахальных тараканов.– Верно, опасность! Я согласен с вами!– Надо что-то делать. Ведь вы – капитан этого судна! Думаю, охранники рано или поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161