– Нет! – ответил за Ивана водитель.
За все время он заговорил впервые. Голос грубый, хриплый, с какой-то потусторонней глубиной.
– Вурдалаки у нас не водятся. Только вампиры!
Он резко остановил машину и повернулся к пассажирам. Одновременно с этим в салоне зажегся свет, и Лариса увидела, как мужик тянет к Ивану окровавленные руки. Краем глаза она заметила огромный кусок мяса, лежавший на переднем сиденье.
– А-а! – взвыл от ужаса героический Ваня.
Глаза полезли на лоб, рот перекосился, но рука не подвела. «Гроза вампиров» ловко и мужественно распахнул дверцу и отважно выскочил из машины. Про Ларису он просто-напросто забыл.
Пришлось ей самой постоять за себя. Вампир потянул руки к ней, за что и поплатился. Лариса легко взяла его руку на прием – мужик взвыл от боли.
– Пусти! А-а-а! Я ж пошути-ил!..
Лариса и сама уже поняла, что никакой он не вампир. Самый обыкновенный полудурок, ошалевший от деревенской скуки. И кусок мяса на сиденье – вовсе не человечина, а самая обыкновенная парная свинина.
– Почто хавронью сгубил? – отпуская мужика, спросила Лариса.
– Хавронью?! Какую хавронью?.. Не трогал я никакую хавронью! – потирая запястье, проскулил водитель.
– А это что? – Лариса взглядом показала на мясо.
– Так это ж кум кабанчика забил. Я ж ему помогал, вот он со мной, того-то вот, поделился. А хавронью я не трогал...
– Ну не трогал так не трогал... Ты больше так не шути, ладно?
– Да не буду, – буркнул мужик. – Сам не понял, как получилось. Как будто бес дернул. Да и трепача этого хотелось проучить... Кстати, где он?
Ивана и след простыл.
– Ищи ветра в поле, – усмехнулась Лариса.
– Ничего, сам доберется, – закрывая дверцу, сказал мужик. – Гвоздевка вот она, в двух шагах. Лавкино чуть дальше... А ты, я так понял, в Лавкино едешь?
– В Лавкино, – кивнула она.
– И я туда же.
– Живете там?
– Живу.
Машина тронулась с места и затряслась по ухабам проселочной дороги.
– А Катю Гракову случайно не знаете? – забросила удочку Ларису.
– Катю?! Гракову?! – оторопело протянул водитель. – А... А тебе она зачем?
– Как зачем? Я к ней в гости еду. Мы с ней в одном институте учимся, в одной группе...
Мужик ответил не сразу.
– Отучилась Катя, – после напряженной паузы выдавил он из себя.
– Как это отучилась? Мы только второй курс закончили. Нам еще учиться и учиться.
– Это тебе учиться, а Катя уже все... Убили Катю.
– Как убили? – театрально опешила Лариса.
– Да вот так... Изнасиловали сначала, а затем задушили... А ты разве не знала?
– Откуда я могла это знать? – удивленно пробормотала она.
– Как откуда? Ты ж с этим трепачом ехала. А он же тебе говорил, что у нас девчонку задушили...
– Так это он про Катю?! Какой ужас!.. Я ж не знала. Я же ничего не знала. А с Ваней я на станции познакомилась...
– А со мной познакомиться не хочешь? Илья Федотович я. Можешь просто Федотычем звать, я привык... Кстати, тебе ж переночевать где-то надо. А у Граковых не получится. Там с Катей прощаются – не до тебя будет. Да ты и сама оставаться там не захочешь, обстановка не та. А у меня спокойно. Переночуешь, а завтра уже сама решишь, оставаться или обратно вертаться...
– Да мне бы тоже с Катей попрощаться.
– Понятное дело. Похороны завтра...
Тело Граковой должно было находиться в морге. Но, видно, жизнь или, вернее, смерть внесла свои коррективы. Сегодня ночью тело покойной проведет в отчем доме, а завтра будет предано земле.
– Я ж чего за свежачком-то до кума ездил? – продолжал Федотыч. – Женька Граков брат мне троюродный. Я ж ему помочь должен. Мясцо вот везу... Сейчас к Женьке заедем. Ты ему объяснишь, что да как. А потом ко мне. Или боишься?
– А чего мне бояться?
– Вот и я думаю, чего тебе бояться. Я не маньяк там какой-то. Да и ты, смотрю, девка не промах. Ловко ты меня скрутила. Где так научилась?
– Да случайно как-то вышло.
– Ага, случайно. Ты, это, ври, да не завирайся. Мне Катька как-то говорила, что у них в институте, того-то вот, девок всяким там карате учат. Значит, это она про тебя говорила?
– Про меня, – без запинки соврала Лариса.
Она была рада, что Федотыч пригласил ее к себе. Мужик он больше положительный, чем отрицательный. На вид ему лет сорок – самый расцвет мужских сил. Но в этом плане опасаться нечего. Федотыч уже в курсе, что с ней связываться себе дороже. Да и нет у него в глазах развратного блеска. Хотя, может, и крутятся похабные мысли на дальних орбитах его сознания. Но даже если так, уж лучше ночевать у него, чем в доме с покойником.
Машина проехала мимо небольшой деревеньки. На фоне темного неба угадывались деревенские избы и большие двухэтажные дома.
– Это у нас Гвоздевка, – пояснил Федотыч. – Тут у нас трасса на Москву недалеко проходит. Так новые русские дачи у нас строят. Места здесь хорошие. Лес, речка, экология, так-то вот... У нас в Лавкине тоже неплохо...
Скоро началось Лавкино. Деревня как деревня. Деревянные и кирпичные дома, темные тихие улицы, запах-ассорти – цветы, трава и навоз.
Домов много, не на одну улицу. В центре – цивилизация. Неработающий светофор, сельпо в три зарешеченных окна, сельский клуб, возле которого кучкуется деревенская молодежь. Транспорт в ряд – убитый «Москвич», несколько мотоциклов и целых два трактора. Только что-то не слыхать песни «Прокати нас, Петруша, на тракторе...». Время нынче такое, что даже на селе забугорный Эминем легко перекричит деревенский фольклор.
– Немаленькое у вас село, – заметила она.
– Лавкино – да, село большое. У нас тут сельхозартель сильная, завод железобетонных изделий, маслобойня, мастерские. А в Гвоздевке ничего нет. Десятка два домов и земля непаханая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17