Надо будет, весть ваш сраный отель на меня пахать будет…
— Забудь об отеле. Совет это или предупреждение, думай, как хочешь. У меня все.
Сапунов поднялся со своего места. И деловито, с достоинством вынес из кабинета свое крупное тело. От него на душе остался тяжелый осадок.
— Козел! — процедил сквозь зубы Шалман, когда Сапунов исчез.
— Упертый козел, — добавил Артюх.
— Ничего, и не таким рога обламывали. Короче, этот отель будет моим! — Шалман со всей силой саданул кулаком по столу. — Рыба гниет с головы. Вот с головы и начнем.
Упоминание о рыбе разбудило аппетит.
— А не пора ли нам водочки под хорошую закусь тяпнуть? — поднимаясь со своего места, спросил он.
— Ну, это всегда пожалуйста! — кивнул Артюх.
К подъезду подали два джипа. Для него и для охраны. Шалман лично проследил за тем, чтобы его машину обследовали сканером. А вдруг она заминирована? Но все было чисто.
Шалман сел в джип. Водитель завел двигатель. И в это время что-то громко и протяжно завыло. Как будто авиационная бомба с большой высоты на машину падала. От ужаса кровь застыла в жилах.
— Что это? — выдавил из себя Шалман.
— Да это где-то под мотором… — сказал водитель, бледный как полотно.
Через несколько минут Шалман разглядывал муляж взрывного устройства. Его извлекли из-под машины. Все настоящее, только вместо взрывчатки обыкновенное мыло. А еще звуковой сигнал. Имитация взрыва…
— А могло рвануть, — сказал Шалману начальник его личной охраны.
Вид у него такой, словно он уже настроился сделать себе харакири. И неудивительно.
— Ты мне за это заплатишь! — Шалман готов был голову ему оторвать.
— Так я ж все как надо сделал. Только сканер не взял эту штуку.
— А как эту штуку под машину сунули?
— Прозевали, — начальник охраны обреченно вжал голову в плечи.
— Вот я тебе твое зевало и порву.
На начальнике охраны Шалман всего лишь срывал свою злость. А злился он на Сапунова. Понимал, от кого этот сюрприз.
Сапунов предупредил его не только словом. Он подкрепил свою угрозу делом. С таким же успехом он мог установить под машиной настоящую бомбу. Этот день мог стать последним в жизни Шалмана.
Да, противник у него серьезный. Очень серьезный. И есть ли смысл с ним связываться?

* * *
* * *

Мужик поплыл. Конкретно шифер набок съезжает. Глаза горят, руки трясутся, вот-вот пена на губах появится.
— Э-э, ты чо, в натуре, угомонись! — пытался осадить его Гиря.
Да только все без толку.
— Ну давай еще разок раскинем! — умолял он.
— Да тебе, дятел, и на кон нечего ставить.
Зимние вечера долгие. В бараке тепло, сухо, мухи не кусают. Вертухаев нет. Активисты, козлы хреновы, языки в задний проход засунули, в углы забились и сидят там молчком, как крысы. Блатные тоже в своем углу за перегородкой в «стиры» шпилятся от нечего делать да водку жрут.
Гиря со своими корешами тоже в одной куче. «Семья» у них конкретная. Спортсмены, рэкетиры. «Коренные» их «животными» за глаза называют. Только обижать не обижают. Понимают, что спортсмены — пацаны крепкие и друг за друга горой. Если вдруг что, ворам не поздоровится.
И у них тоже водочка есть. Привет с воли. И с картишками никаких проблем. «Очко», «сека», «бура»… На бабки играют, на шмотки, на харчи. Все тихо, спокойно, все чин-чинарем. Только вот мужик какой-то в их компании вдруг образовался. Его Лысый два часа уламывал. От не фига делать доставал его. Давай, мол, в картишки перекинемся. А тот ни в какую. А Лысый не унимался. И достал-таки мужика.
Думали, мужик пару раз сыгранет и отвалит. Да нет. Разошелся мужик, вожжа ему под хвост попала. Бешеный какой-то стал. Проиграл все подчистую. И никак остановиться не может.
— Ты, мурло, тебе же на кон ставить нечего, — еще раз повторил Гиря.
— Есть!
— Что, свою задницу?
— Я не пидер.
— Так станешь…
— Нет, я жизнь свою на кон ставлю. Совсем мужику башню снесло.
— А что, пусть играет, — послышался чей-то голос.
Гиря повернул голову вправо. И увидел Ватника. Блатной пацан, в авторитете. Две ходки за ним, все по серьезным статьям. Уважают его «коренные». Да и спортсмены с ним считаются. Уж больно опасно с ним связываться. Сначала заточку под ребро сунет, а потом ответ спросит…
— Пусть играет, — подхватили пацаны. Ватник впился в мужика хищным и насмешливым взглядом.
— А ты, фраерок, хоть врубаешь, как это жизнь на кон ставить? — спросил он.
— Да, наслышан… Если он выиграет, — взглядом показал тот на Гирю, — он может меня грохнуть.
— А на кой хрен ему это нужно?
— Не знаю.
— На хрен ты ему сдался. А вот показать он тебе на кого-нибудь может… Эй, Гиря, у тебя есть враги?
— А у кого их нет?
— Вот видишь, фраерок, есть у Гири враги. И, если вдруг что, спустит он тебя с цепи. Замочишь кого-нибудь…
— И замочу.
— А сможешь?
— Смогу!
А мужик непростой. Настырный. И где-то в глубине глаз могильная чернота. Кстати, он за убийство срок мотает. Чистой воды мокрушник. Ни за понюх табака кому-то череп монтировкой проломил.
Ватник испытующе посмотрел на Гирю.
— Ну что?
Отступать западло. Да к тому же собственную жизнь на кон ему ставить без надобности. Достаточно того добра, которое он выиграл у мужика. Пусть отыгрывается. Ценой собственной жизни.
— Вот, эти бабки и его шмотье выставляю, — показал Гиря свою ставку.
— Ну чо, фраерок? — спросил Ватник у мужика.
Тот кивнул.
Гиря смахнул со стола колоду карт, начал тасовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20