– Вам это не поможет, – сказал он. – Мне не удастся услышать что-нибудь об этом хламе.
– Но вы же знаете о Дега.
– Ну, мы иногда катаемся на лошадях в пустыне. Он со мной болтает. Только, – Санчес коротко засмеялся, – болтает он сам с собой. А я просто поблизости, пока он это делает. Но я не знаю обо всех этих сделках, понимаете? Кто, откуда, когда, сколько.
Кэлли подумал, что раз уж они зашли так далеко, то можно и предложить Санчесу немного поторговаться.
– Нет, я прошу не об этом, – сказал он.
Санчес тут же поднял голову, изображая полное внимание. Он снова затянулся самокруткой и задержал дыхание.
– Я хочу поставить туда жучок и хочу, чтобы вы сделали это для меня.
– А как же я это сделаю?
– Мне надо вам рассказать?
– Так вы же здесь именно для этого.
Со стороны прямоугольника резкого белого света, футах в пятидесяти от них, долетел гул криков и свист. Сквозь распахнутый дверной проем Кэлли видел суету вокруг арены и тени, теснящиеся на стенах. Все сейчас стало сплошной авантюрой, сплошным риском.
– Уточните типы телефонов в гостиной и в спальне Кемпа. Дайте мне знать об этом. А потом вы войдете туда с двумя абсолютно такими же телефонами, а те, которые стоят там сейчас, уберете.
– И всего-то? Заменить пару телефонов?
– Этого вполне достаточно.
– Теперь давайте послушаем, что вы сделаете, – глубокомысленно кивнув, сказал Санчес.
– Я дам вам треть закупочной стоимости Дега.
– Что-что?
– Сто тысяч долларов, возможно, немного больше, – сказал Кэлли, выхватив эту сумму из воздуха.
– Треть этой трети вперед.
– Это невозможно, – развел руками Кэлли.
Санчес распрямил ноги и посмотрел в сторону арены.
– Я бы мог там сделать свое недельное жалованье.
– Я сам не покупатель, – сказал Кэлли. – Я работаю на этого покупателя. Он не знает, как я это делаю. Не думаю, чтобы он сильно возражал, но я бы предпочел не выяснять у него этого. А кроме того, это мое дело, а не его. Я получаю комиссионные при продаже, понимаете? Если я уведу эту вещь из-под носа Кемпа и представлю моему покупателю, он возьмет именно меня, когда ему снова понадобится агент. Кемп часто бывает на рынке картин. Эти жучки, которые вы там воткнете, не изнашиваются, так что я смогу подслушивать его в любое время. Это для меня очень много значит. А вам я не смогу заплатить до тех пор, пока не куплю эту вещь и не продам ее. Я отдам вам свои комиссионные – это очень хорошие деньги. Я вам сказал, что наша затея дает мне огромное преимущество на любом аукционе, где Кемп будет покупателем. Мы можем потолковать о том, какую долю будете получать вы. Всякий раз, когда я смогу помешать Кемпу в том или ином деле, вы будете в выигрыше. Но я не смогу заплатить вам до тех пор, пока мне не заплатят. А если это сработает, если я услышу что-то такое, что смогу использовать, и это выгорит, тогда мы оба хорошо подзаработаем, вы – прямо сейчас, а я – попозже. – Кэлли не мог понять, оказывали ли его слова какое-либо воздействие на Санчеса: тот повернул лицо к свету арены, а щека его была в плотной тени. – Вы же игрок. Риск тут невелик, а вознаграждение отличное.
– Риск невелик для вас, – сказал Санчес, не поворачивая головы.
– Так вы не сможете сделать это? Пару телефонов внести, пару вынести.
– Это можно.
– Но вы не должны оставаться там. Только жучки. – Кэлли засмеялся. – Найдите другую работу, а то и вовсе уезжайте отсюда. Деньги все равно будут продолжать поступать. Подумайте об этом, я полагаюсь на ваше молчание. Если я обману вас, пожадничаю, вы в любое время можете позвонить Кемпу и, не называя себя, рассказать, что ему следует поискать в своем доме. И все мои преимущества исчезнут. Господи, да вы в любое время можете это сделать. Я полностью в ваших руках.
На минуту наступило молчание. Санчес встал, и они потихоньку двинулись обратно, к арене. Карбидные лампы шипели в темноте. Санчес сказал:
– Я спросил: «И всего-то?» Вы ответили: «Этого вполне достаточно».
– Еще я хочу увидеть его дочь, Нину. Ведь когда Кемп уезжает, вы присматриваете за ней, так?
Санчес приблизился к Кэлли на шаг, словно им надо было приглушить голоса. Его дыхание стало от наркотика сладковатым, а голос впервые прозвучал встревоженно:
– Для чего она вам понадобилась? Она сумасшедшая.
– Просто потолковать. Она должна знать, что происходит в доме. Может дать мне лучшее представление о том, что он делает, много ли денег тратит и на что именно.
– Слишком близко. Вы хотите подобраться слишком близко.
– Это всего несколько дней. А потом я уеду. – И поскольку Санчес не ответил, Кэлли добавил: – Мы забыли о компенсации. Это ведь заработок на целую жизнь.
– Где я могу найти вас?
Санчес вообще ни разу не спросил имени собеседника. Кэлли дал ему служебный адрес Карла Мэзерса. В белоснежном свете со стороны арены на фоне черного как смоль проема разрушившейся двери индейские черты Санчеса проступали почти рельефно: высокие скулы и тяжелая челюсть, крупный нос, широкая верхняя губа.
Со стороны арены донеслись нестройные возгласы, а за ними крики и бессвязное бормотание. Санчес полуобернулся, потом внимательно взглянул на Кэлли и сказал:
– Хорошо.
Он протянул руку, и когда Кэлли пожал ее, у него было ощущение, что он держит холодного таракана.
– Трубка мира, – сказал Санчес.
Шла уже седьмая схватка, и петух толстой женщины все еще был полон боевого задора. Когда она наклонилась к арене, поддерживая своего петуха и слегка задыхаясь, ее большие груди вывалились из-под блузки. Головы обоих петухов звучно стукнулись друг о друга, а лапы молотили по воздуху. Айра Санчес предложил пари, и букмекер кивком принял его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147