ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он дышал на стекло, и на прозрачной поверхности то появлялось, то исчезало запотевшее пятнышко.
Отражение далекого пламени прыгало по одной из его бровей.
* * *
Он проснулся лишь утром, так и не вспомнив, в какой момент его настиг сон. Он лежал в кровати, полностью одетый, чувствуя, как похмелье скручивает его в бараний рог. Он поднялся, беззлобно поругивая себя, покачиваясь из стороны в сторону. Болезненное ощущение ушло из груди, остались лишь хрипы и расцветший пышным цветом синяк. Но к горлу то и дело подступали взболтанные в желудке остатки алкоголя, перемешанные с желчью. В холодильнике покоились останки продуктов, скончавшихся от старости. Паскью попытался выбрать среди них что-то съедобное, но так ничего и не нашел. В кухонном шкафчике обнаружил банку тушенки и разогрел ее, вывалив на сковородку. Потом поглощал ее с бисквитами, низко склонившись над тарелкой, и прикончил довольно быстро — рука с вилкой взметалась в воздух так часто, словно старалась нокаутировать охвативший его недуг.
Приготовив кофе, он разыскал лист бумаги, который ему дал Роксборо, и набрал записанный на нем телефонный номер. Длинные гудки, гудки... Он уже хотел было повесить трубку, как вдруг услышал мужской голос — невнятный и какой-то встревоженный.
— Здесь живет Сюзан Харт... — Паскью тут же исправился. — Ларкин?
— Что вам нужно? — спросил старческий, дрожащий голос.
— Мне нужна Сюзан Ларкин, — повторил Паскью, сверяясь с номером, записанным на бумажке.
— Я знаю, кто вы такой.
Эта фраза привела Паскью в полное недоумение, и он продолжал говорить, пропустив ее мимо ушей.
— Меня зовут Сэм Паскью. Мы прежде знали друг друга.
Наступило молчание, необъяснимое, напряженное. До Паскью донесся женский голос — он становился все громче, по мере того как женщина приближалась к телефону. Потом раздался стук — как будто уронили телефонный аппарат. Женский и мужской голоса заглушали друг друга, и ничего нельзя было разобрать. Наконец женщина спросила:
— Кто это такой?
— Кто такой? — Мужчина поперхнулся от возмущения. — Твой любовник, вот кто.
Женщина взяла трубку и попросила:
— Подождите, пожалуйста.
Паскью догадался, что она прижала ладонь к трубке.
— Ложись в постель, хорошо? Что ты вообще здесь делаешь? — Голос ее звучал совсем тихо.
— Перехватываю звонки от твоих любовников. — Теперь, когда мужчина кипел от гнева, голос его казался намного моложе.
Паскью представил, как женщина дождалась, пока мужчина уйдет, прежде чем снова заговорить в трубку.
— Да?
— Сью? Это ты? — спросил он. — Тебе звонит Сэм Паскью.
В голосе ее зазвучал металл, когда она сказала:
— Ведь я просила звонить вечером. Тебе разве не передали?
— Я забыл, прости. — Начало разговора показалось ему настолько диким для людей, не видевшихся двадцать лет, что он вновь произнес ее имя: — Сью... — Как будто все еще сомневаясь, она ли это.
— Какой у тебя адрес, Сэм? Где ты находишься?
Он рассказал ей, как к нему добраться...
— Сью...
— Я буду у тебя через час, — перебила она. И повесила трубку.
Глава 29
Домик Зено стоял в лесу, в полумиле от Лонгрока, с видом на море. Проехав по грунтовой дороге до поворотного круга, а затем пройдя пешком ярдов пятьдесят вверх по холму и миновав ворота, вы попадаете в садик с домом, сложенным из красных кирпичей. Главное его преимущество заключалось в местоположении — по соседству никто не жил. Поэтому выбор и пал на него. Никто не задает лишних вопросов, никто не набивается в друзья. Пока вы идете к морю, шум ветра, посвистывающего в кронах деревьев, сменяется плеском волн, разбивающихся о камни.
Видя, что Зено нервничает, Карла стала рассказывать ему историю. Начало было грустным, но заканчивалось все хорошо. Это была история ее собственной жизни. Они с Зено сидели у дома и смотрели на океан.
— Когда-то, очень давно... — произнесла Карла и смолкла. В руках у нее оказался лист — она аккуратно обрывала с него зелень, оставляя лишь тонкие прожилки. — Только так можно начать эту историю, потому что точного времени я все равно не назову. У меня перед глазами лишь отдельные снимки. Каждый снимок несет в себе какое-то настроение. Большинство из них навевает грусть, некоторые вызывают страх, и есть один-два, дающие ощущения счастья. Все мое прошлое в этих нескольких фотографиях, вызывающих определенные ассоциации.
В памяти Зено сохранился другой момент — Лори, спрыгивающая с дерева. Руки и ноги распростерты, как у шкуры освежеванного зверя, лицо искажено гримасой.
Карла продолжала:
— Хорошо помню, как мы вместе с отцом стоим на холме. На мне красное платье. Наверное, мне тогда было лет пять, а может, меньше. Это единственное воспоминание, связанное с отцом.
Лори спрыгивает с дерева...
* * *
Паскью, хоть и узнал Сюзан Харт, но лицо ее затем показалось ему совершенно чужим. Словно прежнюю Сюзан подменили прямо у него на глазах. Черты заострились, выражение стало жестче. На Сюзан был строгий деловой костюм. Прическа была строгая, волосы коротко острижены. Тело — тонкое, как использованный тюбик зубной пасты. Видимо, она изнуряла себя овощной диетой и тренировками. Косметика давала потрясающий эффект, но все-таки не в силах была скрыть две бороздки, тянувшиеся от уголков рта к подбородку, и сеть морщинок на лбу.
— Ты великолепно выглядишь, — сказал он ей.
— Если уж на то пошло, выгляжу я отвратительно, — возразила она. — Так же, как и ты.
— Прости меня за тот звонок. Меня предупредили, но я не придал этому особого значения.
Паскью все еще бил озноб — похмелье бушевало в нем, словно ураган в горах. Паскью сварил кофе для Сюзан, но сам не стал пить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Отражение далекого пламени прыгало по одной из его бровей.
* * *
Он проснулся лишь утром, так и не вспомнив, в какой момент его настиг сон. Он лежал в кровати, полностью одетый, чувствуя, как похмелье скручивает его в бараний рог. Он поднялся, беззлобно поругивая себя, покачиваясь из стороны в сторону. Болезненное ощущение ушло из груди, остались лишь хрипы и расцветший пышным цветом синяк. Но к горлу то и дело подступали взболтанные в желудке остатки алкоголя, перемешанные с желчью. В холодильнике покоились останки продуктов, скончавшихся от старости. Паскью попытался выбрать среди них что-то съедобное, но так ничего и не нашел. В кухонном шкафчике обнаружил банку тушенки и разогрел ее, вывалив на сковородку. Потом поглощал ее с бисквитами, низко склонившись над тарелкой, и прикончил довольно быстро — рука с вилкой взметалась в воздух так часто, словно старалась нокаутировать охвативший его недуг.
Приготовив кофе, он разыскал лист бумаги, который ему дал Роксборо, и набрал записанный на нем телефонный номер. Длинные гудки, гудки... Он уже хотел было повесить трубку, как вдруг услышал мужской голос — невнятный и какой-то встревоженный.
— Здесь живет Сюзан Харт... — Паскью тут же исправился. — Ларкин?
— Что вам нужно? — спросил старческий, дрожащий голос.
— Мне нужна Сюзан Ларкин, — повторил Паскью, сверяясь с номером, записанным на бумажке.
— Я знаю, кто вы такой.
Эта фраза привела Паскью в полное недоумение, и он продолжал говорить, пропустив ее мимо ушей.
— Меня зовут Сэм Паскью. Мы прежде знали друг друга.
Наступило молчание, необъяснимое, напряженное. До Паскью донесся женский голос — он становился все громче, по мере того как женщина приближалась к телефону. Потом раздался стук — как будто уронили телефонный аппарат. Женский и мужской голоса заглушали друг друга, и ничего нельзя было разобрать. Наконец женщина спросила:
— Кто это такой?
— Кто такой? — Мужчина поперхнулся от возмущения. — Твой любовник, вот кто.
Женщина взяла трубку и попросила:
— Подождите, пожалуйста.
Паскью догадался, что она прижала ладонь к трубке.
— Ложись в постель, хорошо? Что ты вообще здесь делаешь? — Голос ее звучал совсем тихо.
— Перехватываю звонки от твоих любовников. — Теперь, когда мужчина кипел от гнева, голос его казался намного моложе.
Паскью представил, как женщина дождалась, пока мужчина уйдет, прежде чем снова заговорить в трубку.
— Да?
— Сью? Это ты? — спросил он. — Тебе звонит Сэм Паскью.
В голосе ее зазвучал металл, когда она сказала:
— Ведь я просила звонить вечером. Тебе разве не передали?
— Я забыл, прости. — Начало разговора показалось ему настолько диким для людей, не видевшихся двадцать лет, что он вновь произнес ее имя: — Сью... — Как будто все еще сомневаясь, она ли это.
— Какой у тебя адрес, Сэм? Где ты находишься?
Он рассказал ей, как к нему добраться...
— Сью...
— Я буду у тебя через час, — перебила она. И повесила трубку.
Глава 29
Домик Зено стоял в лесу, в полумиле от Лонгрока, с видом на море. Проехав по грунтовой дороге до поворотного круга, а затем пройдя пешком ярдов пятьдесят вверх по холму и миновав ворота, вы попадаете в садик с домом, сложенным из красных кирпичей. Главное его преимущество заключалось в местоположении — по соседству никто не жил. Поэтому выбор и пал на него. Никто не задает лишних вопросов, никто не набивается в друзья. Пока вы идете к морю, шум ветра, посвистывающего в кронах деревьев, сменяется плеском волн, разбивающихся о камни.
Видя, что Зено нервничает, Карла стала рассказывать ему историю. Начало было грустным, но заканчивалось все хорошо. Это была история ее собственной жизни. Они с Зено сидели у дома и смотрели на океан.
— Когда-то, очень давно... — произнесла Карла и смолкла. В руках у нее оказался лист — она аккуратно обрывала с него зелень, оставляя лишь тонкие прожилки. — Только так можно начать эту историю, потому что точного времени я все равно не назову. У меня перед глазами лишь отдельные снимки. Каждый снимок несет в себе какое-то настроение. Большинство из них навевает грусть, некоторые вызывают страх, и есть один-два, дающие ощущения счастья. Все мое прошлое в этих нескольких фотографиях, вызывающих определенные ассоциации.
В памяти Зено сохранился другой момент — Лори, спрыгивающая с дерева. Руки и ноги распростерты, как у шкуры освежеванного зверя, лицо искажено гримасой.
Карла продолжала:
— Хорошо помню, как мы вместе с отцом стоим на холме. На мне красное платье. Наверное, мне тогда было лет пять, а может, меньше. Это единственное воспоминание, связанное с отцом.
Лори спрыгивает с дерева...
* * *
Паскью, хоть и узнал Сюзан Харт, но лицо ее затем показалось ему совершенно чужим. Словно прежнюю Сюзан подменили прямо у него на глазах. Черты заострились, выражение стало жестче. На Сюзан был строгий деловой костюм. Прическа была строгая, волосы коротко острижены. Тело — тонкое, как использованный тюбик зубной пасты. Видимо, она изнуряла себя овощной диетой и тренировками. Косметика давала потрясающий эффект, но все-таки не в силах была скрыть две бороздки, тянувшиеся от уголков рта к подбородку, и сеть морщинок на лбу.
— Ты великолепно выглядишь, — сказал он ей.
— Если уж на то пошло, выгляжу я отвратительно, — возразила она. — Так же, как и ты.
— Прости меня за тот звонок. Меня предупредили, но я не придал этому особого значения.
Паскью все еще бил озноб — похмелье бушевало в нем, словно ураган в горах. Паскью сварил кофе для Сюзан, но сам не стал пить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125