— Погода в городах состоит из одних только мусорных смерчей. Они доехали до развилки: одна дорога шла прямо на запад, другая, петляя, уводила на север. Паскью проехал по центральным улицам, потом выбрался на прямую, как стрела, сквозную магистраль, уходившую за пределы города.
— Поехали в Клайдон, — сказала Софи.
И было в ее голосе что-то, что заставило Паскью возразить:
— Тебе это совсем не обязательно, я поеду один.
Они двигались теперь по эстакаде, от которой начинались дороги западного направления. Софи села поглубже на своем сиденье и стала смотреть на улицы, тянущиеся внизу вдоль эстакады. Паскью подумал, что она спит, и приглушил звук у магнитофона. Выехав из города, они проделали еще миль двадцать, и лишь тогда она ответила:
— Нет, почему же? Мне все равно некуда деваться.
После этого она и вправду уснула под мелодию Брамса, звучащую с магнитофонной пленки. Пейзаж с каждой милей становился все зеленее, а воздух — все чище.
* * *
Почти все здесь переменилось. Центр Клайдона выпотрошили и застроили заново — некогда он состоял из узких улочек и красных кирпичных домов, некоторые даже были построены из оштукатуренных досок; теперь необрутализм заявил о себе блочными зданиями офисов, бетонными дорожками, комплексом магазинов, напоминавшим по размаху Гулаг. Когда-то квартира Чарли Сингера находилась на окраине; теперь от окраины ее отделяли по меньшей мере пятнадцать улиц.
Они чувствовали себя чужаками в незнакомом городе. Хорошо еще, что названия улиц остались прежними. Паскью припарковался, и они, оставаясь в машине, стали наблюдать за домом Чарли.
— Возвращаться на старое место страшно, — рассуждала Софи. — У меня такое чувство, будто я была здесь только вчера. А стоило на день уехать — и все изменилось до неузнаваемости. Вот что такое смерть — будущее без нас.
Софи выбралась из машины, пересекла улицу и остановилась у парадного. Когда Паскью нагнал ее, она уже в третий раз звонила в квартиру Чарли.
— Его нет дома.
Паскью позвонил в две другие квартиры.
Софи спросила:
— Зачем? — Не успела она произнести эти слова, как в микрофоне, вмонтированном рядом с дверью, раздался голос.
Паскью посмотрел на табличку с именем, прикрепленную возле звонка.
— Миссис Андерсон? Вас беспокоят из «Альгарв Тенансиз». Мы связывались с вами по телефону.
Раздался щелчок, и она открыла дверь. Софи прошла в подъезд и остановилась у квартиры на первом этаже, в стороне от двери. Она слышала разговор между Паскью и миссис Андерсон: миссис Андерсон недоумевала, а Паскью без конца извинялся. Он пообещал, вернувшись в офис, еще раз проверить списки; очевидно, допущена ошибка. Затем подошел к входной двери, открыл ее и снова закрыл, после чего направился к квартире Чарли и увидел там Софи, она стояла, прислонившись к стене, скрестив на груди руки.
— Ну, что дальше? — поинтересовалась она. — В здание мы проникли, но...
Паскью просунул в замок кредитную карточку, пояснив при этом:
— Адвокаты делают все, что умеют их клиенты. — С этими словами он надавил на дверь рукой, распахнул ее и пропустил Софи вперед.
В квартире было сумрачно и тихо. Занавески на окнах опущены, но не до конца — чтобы в комнаты проникал хоть какой-то свет. Воздух сырой и спертый.
Все осталось по-прежнему: пара ковриков на полу, драпировки; добавилась лишь аудиосистема. На кухне вдоль одной стены, протянувшись футов на пятнадцать, стояли холодильник и раковина и висели на разных уровнях шкафчики для посуды. Мебели в квартире почти не было. За одной ширмой стоял письменный стол, за другой — кровать.
На столе ничего не было. На кровати валялись вешалки для одежды. Паскью опустился на колени и заглянул под кровать.
— Ищешь чемоданы? — догадалась Софи.
— Их здесь нет. — Он выполз из-под кровати и снова исчез за ширмой, вытаскивая из кармана письма Зено и выкладывая их на стол, прежде чем искать в ящиках бумаги для сличения почерка. Ему попались неоплаченные счета, банковские декларации, разный ненужный хлам, стопка листков для заметок — все это он сунул в карман. Пишущей машинки он не нашел. Вернувшись в большую комнату, он не застал там Софи.
— Ты помнишь? — услышал он ее голос.
Он и помнил, и не помнил. Комната выглядела знакомой и потому невыразимо чужой. Здесь они рассаживались на полу всемером, устроившись на диванных подушках, придумывая новый мировой порядок, поддавшись наркотическому дурману, охваченные ненавистью. Они воздвигали воздушные замки и разносили их динамитом. Строили банки, бараки, парламенты, тюрьмы, судебные палаты, а потом взрывали их ко всем чертям. Иногда они спорили, но в одном оставались едины: все необходимо изменить. Значит, так оно и будет.
— Ты помнишь? — снова спросила Софи. Она вышла из ванной и направилась в кухню. — Там есть круглая панель из цветного стекла — со слонами. Мне почему-то казалось, что он розовый, с глазами-самоцветами.
— Неужели?
— Наверное, в тот момент я «улетала».
Он сходил в ванную посмотреть и нашел там серого слона в зелено-голубых джунглях. К тому времени, когда он вышел, она снова куда-то исчезла.
— Это был беспрерывный «полет», правда, Сэм? Так, по крайней мере, мне казалось. Полет и наши разговоры. Время от времени мы делали вылазки и нарушали закон. И это было прекрасно! Волновало кровь. Плевать мне на революцию. Я просто любила пошуметь. Это гораздо большее удовольствие, чем секс.
Он нашел ее за ширмой, отгораживающей спальню, — она сидела на кровати, прислонившись к стене, обхватив руками лодыжки и уткнувшись подбородком в колени. Когда он вошел, она посмотрела на него в упор и весело расхохоталась, как будто он рассмешил ее какой-то невероятно остроумной шуткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125