Они очень хотели жить, поэтому лежали смирно, не двигаясь, и, кажется, даже не дышали.И тут среди голосов нападавших Профессор различил один, который был ему знаком. Тогда Войцех Казимиро-вич освободился от своего стула, который ему уже порядком надоел, до того он был неудобен, и поднялся на ноги.— Лечь! — тут же подскочил к нему один из ближайших автоматчиков. Труба глушителя уставилась в грудь Войцеха Казимировича.— Спокойно, молодой человек, не нервничайте, — сказал ему Профессор и махнул рукой Захарову, пробиравшемуся мимо распластанных тел к компьютеру.— Отставить, — приказал Захаров автоматчику, не останавливаясь и лишь мельком взглянув в их сторону.Он был в гражданском, поверх которого был надет такой же, как у других, бронежилет. Но маски на нем не было, и в руке вместо автомата Захаров сжимал «стечкин». После первой встречи с Войцехом Казимировичем он избрал артиллерию потяжелее.Захаров наклонился над монитором и хрипло выдохнул:— Это она?— Она, — подтвердил Профессор и показал на лежавшего лицом вниз Владимира Иннокентиевича. — На ней уже кое-что нашли.И, оставив разбираться с дискетой Захарова и несчастного компьютерщика, чьи изящные очки валялись рядом, раздавленные тяжёлым армейским ботинком, Войцех Казимирович подошёл к Управляющему.Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: ходить он уже не сможет да и двигаться, наверное, тоже. Придётся ему привыкать до конца жизни сосать пищу через трубочку. Что и говорить, перелом позвоночника — травма очень серьёзная и крайне неприятная.Управляющий лежал на спине, и его широко раскрытые глаза были полны боли.Боли, которая останется с ним навсегда. И до самой смерти он будет расплачиваться болью за все зло, которое причинил, за пролитую кровь, за гибель многих хороших людей.Поэтому Профессор наклонился над Управляющим и сказал прямо в его распахнутые глаза:— Это вам просили передать, Роман Александрович. Один очень хороший мальчишка, который прожил очень мало. Этого мальчика звали Шурик. Запомните его имя, Роман Александрович. И ещё я обещал, что убью вас. Но это слишком лёгкий выход. Поэтому вы будете жить. Жить и думать о том, что совершили. Если, конечно, вам позволят остаться в живых ваши хозяева.Лицо Управляющего изменилось. Сквозь маску боли на нем все явственней и явственней проступало другое чувство. Растерянность. Или даже недоумение. Как же это могло произойти с н и м? С человеком, который рассчитывал все наперёд, предугадывая любые ходы противника. Где он допустил ошибку в своём хитроумном плане, где просчитался, несмотря на все меры предосторожности?Профессор мог бы все ему объяснить. Конечно, когда Войцех Казимирович пришёл, его тщательно обыскали. И ничего не обнаружили — ни «клопов», ни других передающих устройств. Потому что ничего не было. И когда Управляющий вместе с Профессором и остальными перешёл на новое место, Захаров и его люди не смогли бы их найти. Если бы не дискета. Дискета, на которой Юра Хват поставил этим утром свою метку. Внедрённый им «маячок» начал посылать сигналы, как только программа была запущена. Эти сигналы перехватили специалисты Захарова, с которым Профессор заключил соглашение. Войцех Казимирович делал ставку на то, что, как только дискета попадёт к Управляющему, его бдительность хоть немного ослабнет. Шанс на это был крохотным и ненадёжным. Но это было единственным, чем он мог воспользоваться.И все же Профессор не стал ничего объяснять человеку, лежавшему на каменном полу своей секретной базы.Ему больше не хотелось с ним говорить. Войцех Казими-рович отвернулся и встретился с укоризненным взглядом Захарова. Тот сокрушённо цокал языком, разглядывая Управляющего.— Ну, зачем вы так? — с напускной строгостью спросил он. — Мы же с вами договаривались.— Я сделал то, что должен был сделать, — твёрдо сказал Профессор. — А кроме того, вы хотели взять его живым, и он жив. И даже будет в состоянии разговаривать, если вы добивались именно этого.Захаров только вздохнул. В конце концов, он оказался победителем, а победители великодушны. Особенно по отношению к тем, кто обеспечил им эту победу. Дискета была в его руках, а остальное — дела второстепенные. Поэтому он демонстративно отвернулся и принялся наблюдать, как его подчинённые упаковывают в наручники гвардию Управляющего.В это время в дверях произошло какое-то шевеление и в зале появились новые люди. Один из них был в генеральской форме, а другой — в штатском, с чёрной кожаной папкой в руках. Судя по поведению генерала, предупредительному с оттенком чиновничьей уважительности, ранг и положение человека в штатском были неизмеримо выше его, генеральского. За ними следовала целая свита автоматчиков с эмблемами «Альфы», но без масок. Генерал что-то объяснял своему спутнику, тот время от времени кивал, осматривая все вокруг внимательно и цепко.Захаров подобрался, построжал лицом и поспешил навстречу высокому начальству. Разговор у них длился недолго. Захаров вынул дискету и протянул её штатскому. Тот открыл какие-то очень непростые замки на своей папке, поместил дискету туда, что-то сказал генералу, кивнул всем и подошёл к Профессору.— Рушинский Войцех Казимирович? — спросил он.— Да, — ответил Профессор и вдруг почувствовал, насколько он устал за эти последние дни.Штатский приосанился и, глядя на Войцеха Казимиро-вича, торжественно провозгласил:— От имени администрации президента вам объявляется благодарность за содействие в решении проблемы, с которой нам пришлось столкнуться. Мы высоко ценим ваше мужество, чувство гражданского долга и патриотизм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125