С детства он страшился боли. Одна мысль о возможном ударе или уколе, результатом которых будет бегущая по нервам боль, приводила его в неистовство. А представив себе текущую из раны кровь, он почти терял сознание.
И Геннадий Петрович принялся выстраивать систему оправданий предстоящего предательства. Он делал это с такой же тщательностью, как совсем недавно строил «вторую линию обороны», призванную защитить его от штурма Пуделя.
Ядерную боеголовку ракетка не понесет — это доказано не только рассчетами — экспериментами, проведенными сотрудниками института. Значит, ничего ужасного произойти не может. Ну, Пудель уберет с помощью «милочки» пару своих конкурентов — даже хорошо, народу жить станет легче… Ну, будет он потрясать новым оружием перед мордами банкиров и предпринимателей — ради Бога. Взорвет тройку особо зловредных политиков — тоже неплохо…
Так по какой-такой причине Ивнчишин должен подставлять старческое свое тело под оголенные провода и кусачки опытных палачей? Из каких-таких высоконравственных соображений превращаться в инвалида?
Но, с другой стороны, Геннадий Петрович не мог не понимать опасности своего положения после того, как научит Васина обращению с «милочкой». Тогда генерал станет ненужным и даже опасным для похитителей. Забота о нем, внимание, которое ему сейчас уделяется, мигом исчезнут. Освобождать его никто не решится, возиться с ним — тем более.
Значит, убьют… Сделать это в тайге легко и просто. Особенно теперь, когда исчезнувшего начальника института, наверняка, перестали искать. Закопают в буреломе — ни один сыщик не найдет.
Единственный выход — оставаться полезным для похитителей, убедить их в наличии у изобретателя крайне выгодных для преступников идей, которые он вот-вот превратит в реальность.
Остановка за малым — дождаться очередного пуделевского «штурма».
Поэтому ровное, заботливое поведение «тюремщика» начало вызывать у Иванчишина раздражение и откровенную грубость. Почему этот неандерталец помалкивает? Может быть, отпала необходимость в «милочке» и Васин решает, как избавиться от опасного пленника?
Не может же генерал-лейтенант российской армии сдаться без нажима, подойти к бандиту и покорно вымолвить: я передумал, пойдем, научу тебя обращаться с моим изобретением.
Иванчишин ошибался: его противник не медлил, мало того — торопился, но не настолько, чтобы испортить все дело. Он видел: генерал готов к сдаче, но выжидал пока тот дойдет до «кондиции», окончательно потеряет самообладание.
Командира боевиков подталкивали, торопили. Руководство либералов долбило в одну наболевшую точку — срочно запустить ракетку. Не имеет значения куда и зачем, главное испробовать на вкус новое оружие…
Сидорчук вызвал Васина не в Омск — в небольшой заштатный городок, расположенный километрах в двухстах от базы. Одно это говорит о крайнем нетерпении либералов.
Не иначе, как сам дьявол связал Пуделя с дерьмовыми политиками! Спрашивается, какую выгоду он имеет от сотрудничества с дубоватым Радоцким, которого подсаживает на российский «трон»? Деньги? Смешно казать, но партийная касса пополняется усилиями Пуделя, а он не имеет от этого ни малейшей пользы…
Ну, нет, себе врать не стоит — польза есть и довольно солидная: Радоцкому перепадает не больше десяти процентов добычи, столько же получают «добытчики», остальные восемьдесят перекачиваются на счета зарубежных банков. И, все-таки, что привязало Пуделя к трясущейся на ухабистой дороге российской политики либеральной «телеге»?
Ответ один: грядущее будущее, когда Васин обретет, наконец, желанное богатство и желанный покой. Чем тогда заниматься, чем отличаться от таких же, как он, миллиардеров?
В теперяшнее смутное время все рвутся в большую политику: адвокаты и врачи, водочно-лекарственные бизнесмены и торгаши, экономисты и аферисты, генералы и преступники.
А он чем хуже?
Ни один из претендентов на высокий государственный пост не имеет реальной силы — голоса обманутых либо купленных избирателей не стоят выеденного яйца. А у Пуделя в руках — чудо-ракетка, способная внести коррективы в сложившуюся в стране обстановку. Это тебе не подтасованные результаты выборов и не разбрасываемые обещания…
Сейчас Пудель был сам с собой, не нужно ни таиться, ни строить гримасы в соответствии с реакциями собеседников. Под лыжами поскрипывает упругий снежок, морозный воздух освежает легкие, покалывает лицо.
За боссом скользит верный охранник по фамилии Завирюха. Сколько не навыдумывали парню кличек — ни одна не приклеилась. Зато странная фамилия удивительно сочетается с характером владельца — до того он умело врет, что приходится только удивляться и разводить руками.
С совершенно серьезным видом и грустным выражением глаз сообшает, что он, дескать, родной сын некоего инопланетянина, оставшегося на Земле после аварии «тарелки». Женился будущий отец Завирюхи на местной колдунье и принялся строгать детишек. Да так споро и умело, что заселил отпрысками половину Красноярского края. Поэтому так много в крае вралей и писателей-фантастов. Лично он, дескать, к семейству вралей не имеет никакого отношения, поскольку инопланетянин делал его в состоянии тоски по утерянной родине…
Слушатели хихикали, но обвинить Завирюху в брехне не решались, побаивались попасть в следующую его историю на такую неблаговидную роль, что не только друзья, но и вся таежная живность от смеха долго станет маяться животами.
Вот и сейчас, небось, выдумывает очередную байку.
Пудель с любопытством обернулся, поглядел на охранника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115