Там меня продали в дом терпимости. Норма — не меньше десяти мужиков за рабочий день. Не выполнишь — избиения, все тот же голод… В Севилье меня увидел Ольхов. Влюбился, выкупил и увез в Россию… Вот и все…
Николай молчал. Только ласково поглаживал безвольно лежащую на баранке ручку. От одного зека на зоне он слышал об ужасной судьбе за рубежом русских рабынь.
Внезапно ему стало нестерпимо горько, захотелось поскорей оказаться в непроходимой тайге, где нравы проще и доброта не исчезла. Устроятся они в каком-нибудь леспромхозе, он пойдет работать на лесосеку, Вавочка — продавщицей местного магазинчика.
Через полдня — поезд, отдельное двухместное купе, мечты о светлом будущем.
И все же лучше было лететь…
Как в воду смотрел!
Впереди — пост ГАИ. Странно, на схеме Профессора он не отмечен.
Николай машинально поглядел назад. Салатовый «жигуль» исчез. Скорей всего свернул на перекрестке. Но вполне может быть — завершил слежку, подставил кому-то заказанных беглецов.
Возле будки поста — два милиционера в бронежилетах с автоматами. Автобус. Скорей всего на нем доставили на отдаленный пункт смену. Ничего серьезного.
Повелительное движение жезла — к обочине.
Раньше — никаких проблем: одна фамилия Ольховой в паспорте заставляла ментов любых званий и рангов принимать стойку смирно. Сейчас, после вскрытия банкирского сейфа это исключается. Плюс — два ствола и дипломат, набитый баксами.
Единственная надежда на штраф. Нарушила Вавочка какие-то правила, превысила скорость, не так обогнала. Кинет нарушительница бдительным гаишникам пару кусков родных рублевок — все дела, мигом отстанут.
Не получилось. Едва «фордик» остановился, из автобуса выскочили несколько омоновцев. В обычной униформе: бронежилеты, короткоствольные автоматы.
Родимцев и Вавочка опомниться не успели, как их вытащили из машины и бросили на капот.
Даже для женщины не сделали исключения.
Случайность? Отпадает, все заранее подготовлено: и гаишники с их жезлами и автоматами, и омоновцы в припаркованном автобусе. Значит, кто-то стукнул.
Для того, чтобы определить источник «стука» не требуется особых логических способностей. Ибо время выезда из загороднего участка гостеприимного босса, марку машины и маршрут знал только один человек. Профессор. Тот самый интеллигентный, вежливый и доброжелательный мужик, манерами которого Родимцев так восторгался.
За автобусом спрятан знакомый «мерс». Из него выбрался Ольхов. Под охраной Рома и Полкана. Бобик остался в машине. В правой руке банкира дорогой безделушкой — пистолет с перламутровой рукояткой. Банкиру больше подошла бы компьютерная мышь или старомодные счеты. Оружие держит наперевес, неловко, с опаской, палец не лежит на спусковом крючке, прижат сбоку.
Когда омоновцы обшмонали парня, отобрали сумочку у девушки, банкир медленно подошел к ним.
— Спасибо, ребята, — самым что ни на есть сладким голосом поблагодарил он ментов. — В машине сидит мой казначей — рассчитается. И с вами — тоже, — повернулся он к гаишникам. — Не беспокойтесь, эта парочка никуда не денется… Ром, Полкан — ко мне!
Послушные телохранители встали по обоим сторонам задержанных.
Облагодетельствованые омоновцы сели в автобус и уехали. Получив от Бобика свою долю благодарности, гаишники занялись привычным делом: отлавливать машины с лихачами и нарушителями, вытряхивать их карманы. Остался «мерс» и милицейский «газон» с двумя ментами. Менты сидят в машине, беззаботно травят анекдоты, смеются. В «мерсе» Бобик пошевеливает набалдашником носа, ехидно показывает кривые, желтые зубы. Будто готовится сжевать изловленных беглецов
Родимцев оглядел окружающую их с Вавочкой троицу, напрягся. Ольхов — слабак, врезать ему по моргалам — мигом отвалится. С Ромом и Полканом значительно сложней, парни накачанные, тренированные. С ними придется повозиться. Квазимодо стрелять не станет — побоится задеть хозяина. Менты заняты анекдотами.
Но не это остановило Николая — в схватке могла пострадать девушка. — С кем бороться надумал, вошь тифозная? — равнодушно, будто не к человеку обращается — к роботу с неисправной программой, проговорил банкир, в упор глядя в лицо Родимцева. — Застрелил ни в чем неповинного предпринимателя, украл деньги из моего сейфа, похитил мою дочь и решил удрать? Спасибо ребятам, предупредили и выследили. Теперь получишь по заслугам! Не увильнешь, не выкруишься, мерзкий убийца. На дверце сейфа и на пистолете зафиксированы твои пальчики. Свидетели дадут нужные показания.
Наверняка угрожающий монолог относится не столько к Шавке, сколько к его бывшим дружанам: Рому и Полкану. Своеобразная профилактика.
— Послушайте меня, Борис Моисеевич, — прервала монолог банкира побледневшая до синевы Вавочка. — Ваш вонючий рокер во всем признался. Если с Николаем что-нибудь случится — удавлюсь. Вы меня знаете!
— Значит, признался? Ну, что ж, спасибо за информацию — больше он ничего никому не скажет. А ты не беспокойся — ничего с твоим хахалем не произойдет. Я уже обещал тебе, повторяться не собираюсь. Отсидит лет эдак пятнадцать, потом — ещё один приговор — на всю жизнь. Из лагеря не выйдет… Побудь пока в машине, дорогая, подожди меня.
Повинуясь жесту хозяина, Ром бережно взял под руку Вавочку и повел к «мерсу». Бобик открыл заднюю дверь, злобно захихикал. Девушка не сопротивлялась, двигалась будто загипнотизированная.
Рядом — один Полкан. Делает вид, что ничего не слышит, но автомат держит наизготовку.
— На прощание хочу предупредить: распустишь во время следствия и отсидки метлу — замочат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86