.. Он по-таджикски понимает.
— Бог даст, управимся к утру! — говорит Сарматов и, посмотрев на часы, щелкает кнопкой на маленьком магнитофоне. — Оркестру пора начинать музыку, — загадочно оповещает он собравшихся.
Сунув магнитофон в расщелину и забросав его ветками, майор оборачивается и, обращаясь к Шальнову, говорит:
— Андрей, за всеми хлопотами совсем забыл спросить — тебе кого твоя Ленка подарила-то?
Шальнов краснеет, как девочка, и начинает переминаться с ноги на ногу. Смутившегося лейтенанта опережает Алан:
— Так ведь фирма веников не вяжет — одного девочку и одного мальчика. А ты, майор Сармат, крестный папа им будешь, так ребята решили!
— Ничего себе! — восклицает шепотом Сарматов и расплывается в улыбке. — Казачьему роду нет переводу!.. Надо же, двойня! А какой подарок мы им придумаем?
— Что вы, Игорь Алексеевич! — еще больше смущается лейтенант.
— Ничего, придумаем и пир горой закатим, лишь бы из этой передряги выпутаться! — мгновенно посерьезнев, убежденно говорит Сарматов и вдруг неожиданно ухает по-совиному.
В ответ на уханье во мраке «зеленки» возникают «кусты» и со всех сторон обступают их. Сарматов прислушивается к лаю собак в кишлаке. Уловив какой-то знак, понятный ему одному, он оповещает остальных:
— Мужики, объект на месте. Приехал на джипе. Работаем по основному сценарию. Вопросы есть?
Ответить те не успевают — сбоку раздается жуткий шакалий вой, и обступившие Сарматова «кусты» кидаются от неожиданности наземь.
— Нервы лечить надо, мужики! — расплывается в широкой улыбке Сарматов. — Всю ночь придется слушать эту музыку...
— Магнитофон?! — наконец доходит до кого-то из мужиков. — Ну, ты придумал, командир!..
— Не я, а казаки-пластуны пять веков назад, — усмехается тот и, взглянув на часы, добавляет: — Раз вопросов нет — Бог в помощь, мужики!..
«Кусты» отступают во мрак.
— Капитан Савелов! — каким-то отчужденным голосом зовет Сарматов.
— Здесь, товарищ майор! — мгновенно откликается тот.
— После исполнения первого эпизода в затяжной бой не ввязывайтесь, капитан. Отрывайтесь сразу и выводите преследователей на джип, а потом петляйте, петляйте, капитан, сбивайте их со следа.
— Есть вывести на джип и сбить со следа! — чеканит капитан, в темноте мелькает тень козырнувшей руки.
— И еще... — уверенно и очень спокойно продолжает Сарматов, холодно и неприязненно. — Если десятого нас на точке рандеву не будет — сразу уходите на запасную точку и ждите там. Ни под каким предлогом не выходите в эфир, капитан. Вопросы есть?
— Вопросов нет, задание понятно, товарищ майор! — отвечает Савелов. — Удачи вам! — вдруг прибавляет он, смазав последнее слово, будто испугавшись чего-то.
— Удачи и вам, Савелов! — отвечает майор, и на сей раз в голосе его слышится вполне искреннее сочувствие и обеспокоенность.
Под шакалий вой, неумолчно несущийся из расщелины, Савелов под прикрытием одного из «кустов» растворяется во мраке «зеленки».
* * *
Вслушиваясь в вой и лай, доносящиеся со стороны «зеленки», часовые перед дувалом сонно переговариваются на фарси:
— В джихад — скота мало, хлеба мало, детей мало, женщин много, могил моджахедам много... О Аллах, милостивый и милосердный, покарай гяуров урус-шурави, принесших правоверным разорение!..
Где-то близко через шакалий вой прорезается собачий визг.
— Вах, вах, вах!.. Совсем осмелели шайтаны — на собак уже нападают! Вах, вах!
Часовые горестно трясут тюрбанами и погружаются в дремоту под отдаленный шакалий вой и стрекот цикад. Они не успевают даже вскрикнуть, когда на них наваливаются возникшие из ночного мрака люди-тени в черных масках на лицах. Они срывают с часовых халаты и тюрбаны, а тела уносят под мрак «зеленки». Там, под прикрытием деревьев, их трупы обнаружат не скоро. Двое из ночных призраков облачаются в тюрбаны и халаты и остаются сидеть на корточках у стены дувала, вот только на фарси больше никто не говорит. Трое, перебросив через дувал рюкзаки, скрываются во дворе дома.
Под платаном тревожно храпят кони, чувствуя, что вокруг происходит что-то неладное. Часовые у входа в дом настороженно оглядывают двор, но, не заметив ничего подозрительного, успокаиваются и, сунув под язык очередную порцию терьяка, снова засыпают с открытыми глазами. Возле одной из стен дома возникает фигура Силина. Оставив под стеной рюкзак, он мгновенно скрывается в кустах. Сарматов тем временем подбирается к храпящим лошадям и успокаивает их, потом с ловкостью кошки взбирается на развесистый платан и скрывается в его густой листве. Прямо под веткой, на которой он затаился, чернеет джип, за баранкой которого спит «зеленый берет». Дождавшись, пока из «зеленки» вновь раздастся шакалий вой, Сарматов бросает в шофера десантный нож. Тут же рядом с машиной материализуется человек-тень и, сдернув с сиденья тело «берета», оттаскивает его в кусты. Скоро он возвращается, уже переодетый в униформу американца, и занимает место за баранкой. Сарматов, по-прежнему сливающийся с веткой платана, облегченно утирает пот с лица.
На востоке занимается розовая полоска утренней зари, выявляя силуэт ближайшего хребта. Из «зеленки» на кишлак начинают наплывать рваные клочья тумана. Внезапно, как по команде, из конца в конец кишлака прокатывается надрывная петушиная перекличка, и под ее сопровождение на одной из улочек появляется фигура муэдзина, направляющегося к старинному покосившемуся минарету, с которого он ежедневно на протяжении многих лет призывает правоверных к утреннему намазу.
Стрелки на часах Сарматова движутся невыносимо медленно. Иногда майору кажется, что они вообще стоят на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9