Семидесятый калибр. Пуля – чуть меньше двух сантиметров в диаметре. Ох, нам хватит! Бьют короткими очередями. До нас не больше полусотни метров по вертикали, не промахнешься. Нам конец. Одна пуля в баки или в мотор – и конец. Срочно уходить влево, надо льдом не достанут. К Байкалу, с набором высоты».
Секунды для него стали растягиваться, и с каждой секундой окружающее словно бы погружалось в туманную пелену, мутновато мерцающую дымку, все больше теряло четкость. Становилось нереальным.
Больше всего, до закипающих в глазах злых слез, пилот жалел сейчас, что военно-транспортные вертолеты не несут бортового оружия. Ах, если бы в его руках в эти проклятые минуты оказался не беззащитный «Ми-26», а вертушка огневой поддержки! Один, один-единственный залп из «дудок» правого борта – и от тех сволочей, кем бы они ни были, даже мокрого места не осталось бы!
«А ну, отставить истерику! – приказал он себе. – Надо спасаться. Ребят спасать. С неизвестными тварюгами потом разберемся. Если живы будем. Мог же я в Чечне… К Байкалу, налево и вверх! Резко вверх, там не достанут! Ну, выручай, коняшка!»
Может, выручила бы… Даже почти наверняка – план пилота был хорош. Но следующая очередь оказалась роковой. Она угодила точнехонько по вертикальному винту на хвосте «Ми-26», погнув, буквально заплетя в узел лопасти. Именно благодаря этому винту вертолет гасит реактивную силу от основного, несущего винта и не вращается сам.
Хвост вертолета уже был измочален, превращен в лохмотья, и теперь, потеряв центровку, с остановившимся задним винтом, машина закрутилась вокруг вертикальной оси, как карусель. От разбитого хвоста в кабину вертолета начали накатывать пока еще не очень густые волны удушливого, едкого дыма.
«Горим! Мы горим! Сейчас взорвемся! Мамочка, родная моя, я не хочу умирать!! – отчаянно, хотя беззвучно, закричал молоденький бортмеханик, но тут же одернул себя: – Не паникуй, дурак! Ну! Прекрати немедленно! Это не топливо, иначе уже в раю отдыхали бы. Это, наверное, хвостовой маслопровод перебило. И коротнуло там же. От искры масло загорелось. Это еще не конец, взрыва не будет. Серега – командир опытный, в Чечне воевал, он вытащит нас из любой задницы! Но как же дышать-то трудно…»
Штурман дернул пилота за плечо, ткнул рукой влево и вниз:
– Садись, Сережа! Вверх нам без хвостового «волчка» не уйти! Садись, это единственный шанс, иначе задохнемся или перевернемся к долбаной маме!
Пилот согласно кивнул. Ничего другого действительно не оставалось. Но сажать тяжелую транспортную машину на такой ненадежный весенний лед…
Глава 5
Первая декада месяца выдалась аномально теплой, такого даже старожилы припомнить не могли: столбик термометра даже ночами не опускался ниже нуля. Слабым стал лед, совсем слабым! Особенно в такой близости от берега.
Но до спасительного берега ему вертолет никак не дотянуть: вот-вот машина крутанется уже вокруг горизонтальной оси. Тогда они перевернутся брюхом кверху и камнем рухнут вниз!
– Держитесь! Ремни проверьте, м-мать вашу! – бешено заорал он, перекрывая надсадный визг двигателя, работающего в критическом режиме. – Держитесь крепче, сажусь!
Он оказался действительно отличным пилотом: лишь последние пять метров до льда машина уже не садилась, а падала, но даже в этом коротком падении все-таки не перевернулась. Однако удар был очень силен, всех четверых отчаянно мотануло в креслах, но спасли загодя пристегнутые ремни: все они остались целы.
Чего нельзя было сказать про лед, на который всем весом, помноженным на скорость падения, рухнула тяжелая машина. Под упавшим «Ми-26» зазмеились черные трещины, быстро заполняющиеся байкальской водичкой. Вертолет пока чудом держался на раскуроченном льду, он не проваливался, но никто не смог бы сказать, сколько еще продлится это состояние неустойчивого равновесия.
Все они понимали – машину с грузом не спасти, самим бы удрать от костлявой! Едва отстегнувшись и заглушив двигатель, захватив только бортжурнал и аварийную рацию, члены экипажа попрыгали на потрескивающий лед. Надо было срочно уходить с этого опасного места, двигаться к спасительному берегу, благо до него было недалеко, каких-нибудь триста-четыреста метров. А там уходить в прибрежную тайгу.
Не дали им уйти. Те, кто сбил «Ми-26», явно не горели желанием оставлять свидетелей. Вертолетчики десятка метров не успели пробежать, а вокруг уже засвистели пули. С берега, от развалин рыбоконсервного завода, по ним из нескольких стволов били автоматными очередями.
Молодой бортмеханик Алексей, вырвавшийся чуть вперед, погиб первым. Строчка пуль по диагонали прошила его грудь, он рухнул навзничь, захрипел, выгнулся немыслимой дугой и затих. Трое остальных членов экипажа злосчастного вертолета залегли: бежать в рост под плотным автоматным огнем было бы самоубийственным безумием.
Но это лишь оттягивало неизбежную развязку. Где укроешься на гладком, словно бильярдный стол, льду озера?! Ни деревца, ни кустика, ни паршивой кочки на крайний случай. Их фигуры, отчетливо темнея на припорошенном снегом льду, представляли собой отличные, практически идеальные мишени. С трехсот пятидесяти метров да при такой огневой мощи перещелкать их, как куропаток, было делом нескольких минут.
Но нападающие не хотели ждать даже эти жалкие минуты: от берега, от развалин рыбоконсервного завода, к ним уже бежали несколько человек, продолжая на бегу поливать их свинцовыми струями, не давая даже голову поднять. Пули с визгом рикошетировали от поверхности льда, впивались в дымящую все сильнее тушу подбитого вертолета, который каким-то чудом все еще не провалился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13