Командующий во многом поддержал Черняховского.По окончании штабных учений командующий спросил Черняховского:— А как вы оцениваете положение дел в своей дивизии?— Товарищ генерал, боеготовность дивизии, учитывая, что сформирована она недавно, можно признать удовлетворительной. Однако у меня есть некоторые сомнения. Разрешите провести боевую тревогу. Тогда многое станет ясным.— Ну что же, пожалуй, это нужно. Разрешаю, — сказал командующий.
Внезапная тревога, объявленная Черняховским в дивизии, прояснила многое. Оказалось, что списки оповещения командного состава управления дивизии устарели. Некоторые красноармейцы и младшие командиры, выделенные для оповещения командного состава, выбыли, а вместо них никто назначен не был. В результате кое-кто из начальников дивизионных служб и командиров не был оповещен и по тревоге на свои места не явился.В частях дело обстояло не лучше. Каждый полк пытался получить боеприпасы на дивизионных складах раньше других, а выезжать с территории складов можно было только через одни ворота. Создалась сутолока. Машины встали под погрузку боеприпасов, а заведующих складами не оказалось на месте. Полки не уложились в установленные сроки.Из опыта учебной тревоги Иван Данилович своевременно сделал выводы. В частях и подразделениях детально отработали обязанности командиров и красноармейцев по боевой тревоге.Затем Черняховский решил проверить другой важный элемент боеготовности дивизии — систему управления частями и подразделениями. Для этого были проведены радиоучения.Штабы батальонов, полков и штаб дивизии были подняты ночью по тревоге. Прикрепленные к штабам посредники вывели их на разные направления, в обусловленные районы сосредоточения. Все штабы находились на расстоянии доступной радиосвязи с подразделениями, но ни в одном из штабов не знали, где находится подразделение, с которым надо поддерживать связь.Радиоучения были неожиданностью для всех. До этого они проводились в штабных помещениях, на местах расквартирования частей. Если командиры не могли связаться с батальонами по радио, они связывались с ними по телефону. Но на этот раз радиостанции были расположены на большом удалении.Черняховский, руководивший учениями, потребовал от командиров частей доложить о сложившейся обстановке. К этому времени командир 55-го танкового полка установил радиосвязь лишь с одним своим батальоном и обстановку за весь полк доложить не смог. Командир 28-го мотострелкового полка вообще не имел связи ни с одним батальоном. Радисты этого полка не были подготовлены к работе в ночных условиях, при большом рассредоточении части.Радиоучения выявили многие недостатки в организации связи, и командир дивизии тотчас же принял меры к их устранению.«Война неизбежна, — размышлял Черняховский. — Только бы успеть подготовить войска».С первых дней июня командный состав усердно готовился к предстоящим командно-штабным учениям. Каждому хотелось как можно скорее исправить свои ошибки. Со дня на день ждали учебной тревоги, но ее все не было.18 июня в тринадцать часов на основании директивы Военного совета Прибалтийского Особого военного округа командир 12-го механизированного корпуса генерал-майор Шестопалов отдал приказ: «…полковнику Черняховскому с получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять. Всю работу проводить быстро, но без шума, без паники и болтливости, иметь положенные нормы носимых и возимых запасов, необходимых для жизни и боя».Приказ этот для Черняховского не был неожиданным, хотя в то время официальные источники не содержали каких-либо намеков на возможное обострение советско-германских отношений.Иван Данилович знал о сосредоточении немецких войск на советско-германской границе и об участившихся случаях нарушения ее немецкими разведывательными самолетами. Он видел, что напряженность с каждым днем возрастает. Поэтому, получив приказ, немедленно отдал все необходимые распоряжения. В тот же день дивизия в полной боевой готовности двинулась в новый район сосредоточения, ближе к границе с Восточной Пруссией.Стояла теплая погода. Ярко зеленели поля.Колонны 28-й танковой дивизии завершили первый этап марша. Никто еще не думал, что уже через три дня судьба всех круто изменится. Однако Черняховский, подводя итог первого дня марша, со всей строгостью отметил в своем приказе от 19 июня 1941 года: «…В результате личной недисциплинированности отдельных командиров и начальников первый этап марша выявил ряд существенных недостатков, за которые в боевых условиях нам придется расплачиваться жизнью наших воинов.1. Штаб дивизии подготовкой частей к маршу и в период марша не руководил, связи с ними не имел до десяти часов 19 июня. Части были предоставлены самим себе. На десять часов 19 июня в штабе дивизии не было никаких данных о боевом и численном составе подков.2. Командир части капитан Кулешов проявил чрезвычайную недисциплинированность, допустил опоздание выхода вверенных ему подразделений на исходный пункт на 15 минут, в результате такой несерьезности часть опоздала к месту дневки на 2 часа.Приказываю:1. За плохую организацию работы штаба дивизии начальника штаба подполковника Маркелова предупреждаю и категорически требую привести штаб в состояние боевой готовности и организованности.Требую от всех работников штаба удесятерить энергию и работоспособность.2. Капитану Кулешову за неточное выполнение приказа на первый раз объявляю выговор и напоминаю, что неточное выполнение приказа является тягчайшим преступлением, строго караемым нашими законами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113