Наумов молчал. Он не слышал, что говорят. Одна мысль неотступно билась в нем: неужели это все так просто?— Сытин! Созвонись с отделением, — сказал Олег, — пусть пришлют людей к Ладоньщикову. Оружие?— Со мной. — Сытин хлопнул себя по боку.— Едем.— Ну, — сказал он шоферу, — жми.Яростно взревела сирена, и машина, рванув с места, понеслась по узким улочкам дачного поселка.Теперь Олег не думал о скорости. Он восстанавливал в памяти дома Новодевичьего проезда, прикидывая, в каком из них живет Ладоньщиков. Если повернуть с Савиновской набережной, то они окажутся слева. Справа парк, пруды, монастырь. Слева маленькое кафе, булочная, магазин «Молоко». Один из домов ремонтируют. Часть улицы перегородили вагончики-бытовки.— Олег Сергеевич, — спросил шофер, — никак нашли?— Не знаю.— Хорошо бы найти, — он чуть тронул руль, и машина перестроилась в свободный ряд, — такого никогда не было. Утром убили, к вечеру нашли.— Всякое было.Олег смотрел в окно, видел, как надвигается на него Москва. Дома неслись навстречу стремительно и неотвратимо. Начался проспект Маршала Гречко, потом на лобовое стекло легла тень Триумфальной арки.На Савиновской набережной Олег сказал шоферу:— Выключи сирену.Шофер недовольно вздохнул и выключил спецсигнал.— Слава богу, — усмехнулся Наумов, — будто примус выключили.Шофер недовольно молчал. Он, как и все водители милиции, обожал сирены, мигалки, усилители.На тротуаре у дома шесть стоял капитан милиции лет сорока и молодой парнишка в штатском.Увидев подъехавшую машину, они подошли.— Майор Наумов, — представился Олег.— Капитан Борохов, участковый инспектор, а это оперуполномоченный Сизухин. Что это, товарищ майор, кляузами Ладоньщикова уже областное управление занимается?— Какими кляузами?— Так он, товарищ майор, — вмешался в разговор Сизухин, — во все инстанции на отца пишет.— Отец его, — степенно продолжал Борохов, — известный полярный летчик. Заслуженный человек.— А при чем тут Ладоньщиков? — спросил Наумов.— Да вот какое дело, — усмехнулся Борохов, — Ладоньщиков — майор в отставке, в КБ работал, но пьет сильно, его и попросили. Так ему денег не хватает, он у отца требует долю наследства. Часть дачи, часть машины.— У живого?…— Конечно.— А сколько у него пенсия?— Девятнадцать бутылок коньяка.— То есть?— Такой он отсчет ведет. Совсем человеческое достоинство потерял. Так зачем он вам-то?— В убийстве он замешан.— Нет. Конечно, всякое бывает, особенно с пьяницами, но нет. Не тот человек. Для того чтобы убить, нужно хоть какой-то характер иметь, а у него вместо души — пар.Наумов удивленно посмотрел на участкового. До чего точно сказал.Вместо души — пар.— Знаете, капитан, иногда пар разрывает котел на части.— Не знаю.— У него машина есть?— Никогда не видел, да и не слышал даже.— Ну что ж, пошли к Ладоньщикову.Вячеслав Иванович Ладоньщиков жил на четвертом этаже. Из-за дверей светлого дерева доносилась музыка.Наумов позвонил.— Сейчас, сейчас, — донеслось из глубины квартиры.Дверь распахнулась. Музыка заполнила прихожую. На пороге стоял невысокий человек… Круглолицый, нездорово красный. Редкие светлые волосы делил аккуратный пробор. Кругленький живот выпирал из-под пояса тренировочного костюма.Он смотрел на Наумова светлыми прозрачно-выцветшими глазами.— Вам кого?— Вы гражданин Ладоньщиков?— Да.— Вячеслав Иванович?— Да.— Я из ГАИ.— Ну и что?— Машина «Вольво» госномер ММЗ-00-09 принадлежит вам?— Какая еще машина? — мучительно вспоминал Ладоньщиков.Олег и участковый вошли в прихожую.— Вы бы хоть закусывали, гражданин Ладоньщиков, — вздохнул участковый.— Не сметь оскорблять передового члена общества, я орденоносец, инженер, военный пенсионер.— Мы вас не оскорбляем, — жестко сказал Олег, — мы спрашиваем. Машина госномер ММЗ-00-09 ваша?— А вам какое дело?— На вашей машине совершено дорожно-транспортное происшествие…— Этой машиной пользуется мой друг.— Фамилия?— Слава его зовут.— Вы что же, фамилии друга не знаете?— А вам какое дело?Ладоньщиков повернулся и пошел в ванну.Раздался шум воды. Через несколько минут он вышел, отряхивая кисти рук.Наумов с недоумением посмотрел на него. Зачем этот человек пошел мыть руки? Немотивированность слов и поступков Ладоньщикова говорили, что он не просто пьяница, а давно и тяжело душевно болен, и причина его болезни, конечно, алкоголь.— Может, вы нас в комнату пригласите? — спросил участковый.— Заходите, — хозяин повернулся и быстро засеменил к дверям.Неплохая была комната у гражданина Ладоньщикова. Большая, солнечная, с балконом. И вид из окна открывался прекрасный на Новодевичий монастырь.— Так что же, гражданин Ладоньщиков, как фамилия вашего друга?— Славой его зовут. — Лицо Ладоньщикова напряглось. Он пытался в глубине своего пропитого мозга выискать фамилию друга Славы. Пытался и не мог.Он снова выскочил из комнаты, и снова полилась вода. И снова он вышел, бережно неся перед собой вымытые руки.Наумов понял, что говорить с ним бесполезно. Глупо и бессмысленно оперировать нравственными категориями перед человеком, долго и беспощадно разрушавшим себя алкоголем.— А где живет Слава, вы знаете?— Конечно, — ответил Ладоньщиков.— Где же?— В кооперативном доме Союза журналистов на Бутырском валу.Наумову был знаком этот дом. У магазина «Овощи — фрукты» надо въехать под арку, и там дом с прекрасной стоянкой для машин.— Спасибо и на этом, — сказал он.— А кто вы такие? — напористо спросил Ладоньщиков. — Зачем приходили?Я буду жаловаться!— Вы лучше руки пойдите помойте. — Олег вышел из комнаты.На лестнице он сказал участковому:— Его лечить надо.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11