Климат там отвратительный, круглые сутки царит жара и духота, из-за чего мы с Софи никак не могли избавиться от сыпи, несмотря на частые купания и прилежное пользование всякими лосьонами, которые, по словам производителей, обязаны были защитить кожу от раздражений. В селении обитало, помимо управляющего OAK, еще около десятка европейцев, все они приняли нас одинаково радушно и обещали «распространить в округе слух» о приезде помешанных любителей животных. Мало-помалу веранда вокруг дома Джона уподобилась зоомагазину.— Знаете, я все время ловлю себя на том, что заблудился, когда вижу это проклятое зверье, — пожаловался Джон. — Сегодня чуть не поехал дальше искать свой дом.— Послушай, Джон, — озабоченно произнес Джерри. — Если они и впрямь так противны тебе, мы освободим помещение.— Глупости, дружище, я пошутил, на самом деле я только рад вам и вашим питомцам.Даррелл стремился возобновить контакты с охотниками, и мы стали готовиться к прелестям вылазок в тропический лес, где располагались далекие деревушки. На рассвете следующего дня пересекли реку на долбленках, прихватив рюкзаки с бутербродами и термосами с холодной водой. Высадившись на другом берегу, довольно прытко зашагали гуськом по битой тропе. Меня сразу поразила царившая в лесу тишина и липкая духота. Редко-редко можно было услышать птичий голос или шорох от движения невидимых животных. Вот тебе и жуткие тропические дебри, кишащие зверьем и ядовитыми змеями!После двух часов утомительной ходьбы мы вышли на поляну, где увидели опирающихся на длинные посохи двух худых пожилых туземцев.— Здорово, Бо, — поздоровался Джерри.— Добро пожаловать, маса, — дружно откликнулись они и принялись что-то толковать на пиджин-инглиш.Для меня это была китайская грамота, но Джерри, к счастью, явно понимал их. Наконец он угостил обоих сигаретами и попрощался.— О чем они говорили так долго? — спросила я.— Ничего серьезного, просто так поболтали, — ответил он, и мы двинулись дальше.Около полудня мы достигли деревни Эшоби. Предупрежденные «лесным телеграфом» ее обитатели столпились на главной «улице», чтобы встретить нас. Было очевидно, что они рады снова видеть Джерри. Улыбаясь и пощелкивая пальцами, они распевали: «Добро пожаловать, добро пожаловать!» — и одаряли нас большими свежими кокосовыми орехами. И уж поверьте мне, ничто не освежает так после длительного перехода через жаркий африканский лес, как сок кокосового ореха. Нам с Джерри были предложены два весьма шатких стула; вся в поту, я с благодарностью опустилась на один из них и принялась обозревать деревню. Она была грязнее и непригляднее других селений, виденных мной на пути из Виктории, дети выглядели жалкими и тощими. Не может быть, подумала я, что это та самая деревня, в которой Джерри жил и которую так расхваливал. Но оказалось, что это она; он стал показывать мне разные ориентиры, включая место, где помещался его лагерь. Минуло восемь лет после предыдущей экспедиции Даррелла в Камерун, за это время многое изменилось, во всяком случае, на политическом уровне. Теперь нередко наиболее смышленые члены общин занимали видные должности; так было и со старыми охотниками, помогавшими Джерри во время его первого визита. Сидя на земле вокруг нас, они внимательно слушали Джерри. Он объяснил, что намерен вернуться в Эшоби и остановиться здесь на несколько дней и что особенно его интересует необычная птица — плешивая сорока. Вот только подходящее ли сейчас время для отлова птенцов, которых будет легче приучить к неволе? Элиас успокоил его.— Точно, сэр, иногда мы держим птенцов в доме. Я поищу.Договорились, что Джерри снова придет в Эшоби на следующей неделе, оставив нас с Софи в Мамфе присматривать за коллекцией.Базируясь в Мамфе, мы приобрели двух животных, которые стали моими любимцами: детеныша редкого вида галаго (я назвала его Пучеглазым) и не менее редкую разновидность белки, получившей за свои малые размеры прозвище Малютка. Поскольку в обоих случаях речь шла о детенышах, забота о них была поручена мне. Даррелла бесило, как мы с Софи сюсюкаем с нашими подопечными, но мы не обращали на него внимания.Пучеглазый и Малютка стали нашими повелителями — во всяком случае, Малютка вполне повелевала мной. Очаровательное крохотное создание, еще слепое и совсем беспомощное, она всецело зависела от тепла и внимания, которое я могла уделять ей. Очень важно было смастерить для нее гнездышко, где поместилась бы и небольшая грелка.В конце концов я отыскала квадратную жестяную банку, куда положила застеленную ватой грелку и ватой же выложила стенки. Получилась этакая переносная колыбелька, и я всюду носила ее с собой, потому что Малютка, как и все младенцы, нуждалась в частом и регулярном кормлении и начинала беспокоиться, если я оставляла ее одну. Первое время она получала разные виды детского питания и глюкозу, разведенные в теплой воде, причем кормить ее приходилось с помощью пипетки. Она была образцовым ребенком и вскоре стала хватать пипетку передними лапками; мне оставалось только следить за ровной подачей пищи и делать остановки, чтобы Малютка могла отдышаться. Она быстро росла и стала очень милым зверьком с оранжевой головой и обрамленными черной каймой аккуратными ушками. Розовое тельце было одето болотно-зеленым мехом с рядами белых пятен по бокам. Но особенно хорош был хвост — длинный, пушистый, сверху зеленый, снизу ярко-оранжевый, он изгибался над спиной белочки так, что кончик висел над самым носом. Малютка была абсолютно ручная и с того момента, когда у нее открылись глаза, позволяла мне делать с ней все что угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62