Зажгли костёр…»
Мейстер Вальтер выколотил свою трубку.
- А дальше? - спросил парень из пекарни, выпучив глаза.
- Лежу я, как бревно. Руки и ноги скручены веревкой. Лежу и думаю: «Пропадайте, мои куколки, лишь бы нам с Руди отсюда живыми выбраться». Вижу: бежит кто-то с постоялого двора. Бежит проезжий - важный господин. Развевается серый кафтан, кудри вьются по ветру, - видно, забыл впопыхах свою шляпу. Я так и обмер. «Ну, - думаю, - пропали наши головушки! Уж этот-то нам спуску не даст!» Не к добру это, когда господа опрометью бегают, - того и гляди, кого-нибудь прибьют! Подбежал проезжий, остановился, повернул голову к пастору и белой рукой показывает на костёр. Свысока, через плечо говорит проезжий с пастором. «Стыдно, - говорит, - вам, образованному человеку, укреплять суеверие в народе и побуждать его к жестокости!» Нос у проезжего с горбинкой, подбородок кверху. Пастор залопотал невесть что, глаза у него забегали. Проезжий руку чуть-чуть приподнял - довольно, мол, разговаривать… На нас кивнул: «Развяжите!» - а сам моих кукол с земли подбирает, Фауста рукавом обтёр и бормочет: «Бедный маленький Фауст! Бедный мой друг!»
- А ты не врешь, мейстер? - ахнул пекарь. - Признайся, выдумал ты этого проезжего?
Мейстер покраснел.
- Если не верите, нечего просить меня, чтоб я рассказывал… Я вам не сказочник!
- Рассказывай, рассказывай, мейстер, что дальше было? Не слушай пекаря! Дальше-то как? - наперебой заговорили слесарь и бочар.
- Дальше - повёл нас проезжий на постоялый двор. Смотрим мы в окно. Театр догорает. Пастор над ним проповедь говорит. Потом все запели псалом и разошлись. А проезжий Руди на лавку положил - у Руди нога разболелась, после того как его по земле волокли, - а сам со мной допоздна за столом сидел, всё про наши кукольные дела расспрашивал, куда едем да какие представления даём… Прямо скажу: такого господина я от роду не видал!
- А кто же был этот проезжий?
- Хороший человек, даром что дворянин. Он всего «Фауста» наизусть знает и кукол очень любит. А зовут его тайный советник фон Гёте из Веймара. Если бы он за нас не вступился, пропали бы мы с Руди! Эх, плохо нам, кукольникам, там, где попы верховодят и мешают честным людям веселить народ! Ну, хозяйка, ещё кружку пива!
И мейстер Вальтер залпом осушил кружку за здоровье тайного советника фон Гёте, который всего «Фауста» знает наизусть.
- Ну, мейстер, расскажи теперь, что ты видел на Рейне? - сказал высокий слесарь, когда смех и шутки замолкли.
- На Рейне? - мейстер Вальтер понизил голос. - На Рейне видел я Ганса Шульца. Его повесили на воротах замка за то, что он не отработал барщину барону… И пятерых детей Ганса я видел тоже…
Мейстер говорил глухо, отрывисто. Бочар, нахмурившись, кусал усы. Пекарь замер с открытым ртом.
- Ещё я увидел в Шварцвальде виселицы. Висят на них храбрые охотники, крестьяне, что с голоду стреляли дичь в княжеском лесу. Встречал я и вербовщиков в синих мундирах. Они охотятся за рослыми парнями и продают их прусскому королю в солдаты…
- А хорошего ты ничего не слыхал? - дрогнувшим голосом спросил сапожник.
- За Рейном, в Эльзасе, свежий ветер дует. Горят там зарева - пылают замки помещиков… На деревьях, как груши осенью, висят сборщики податей… Собираются мужики с косами, с вилами, громят в городах хлебные склады, а хлеб раздают голодным…
Собеседники забыли свои кружки с пивом. Они ловили каждое слово мейстера.
Вдруг что-то блестящее мелькнуло в окне подвала. Я взглянул. Высокие колёса нарядной кареты катились мимо окна по улице. С запяток соскочили чьи-то ноги в туфлях с пряжками, и шаги затопали по лестнице в подвал. Мейстер замолк.
- Эй, который тут поппеншпэлер? Выходи! - крикнул лакей в рыжей ливрее, появляясь на пороге. Высокий воротник подпирал его сытые щёки.
Все молчали.
- Вот хамье! Долго мне спрашивать? Отвечайте, живо, который из вас кукольник? - грубо крикнул лакей, щёлкнув по двери хлыстом.
- Шапку долой, барская обезьяна! - вдруг взревел бочар, стукнув кулаком по столу.
Все повскакивали с мест. Лакей забегал газами, отступил и сдёрнул треугольную шляпу.
- Да я что ж? Я могу шляпу снять, если люди хорошие… - забормотал он.
- Ну то-то. А теперь, если тебе нужен кукольник, так вот он здесь, а зовут его мейстер Вальтер, заруби себе это на носу! - Бочар ткнул пальцем в мейстера.
Лакей робко подошёл.
- Мейстер Вальтер, баронесса фон Гогенау приказывает, чтобы ты приехал с театром в замок. В будущее воскресенье. Играть велено «Геновеву». Дорогу тебе каждый укажет, - торопливо сказал он и ринулся в дверь.
- Стой! - гаркнул мейстер Вальтер. Лакей обернулся. - Скажи своей баронессе, что мейстер Вальтер в её замок не поедет ни с «Геновевой», ни с «Фаустом», ни с самим сатаной! - отчеканил мейстер.
Хохот грянул в кабачке. Лакей вздрогнул и зайцем пустился по лестнице.
- Ха-ха-ха! Вот это ловко! Ай да мейстер Вальтер! Ай да отбрил! - Бочар хохотал, схватившись за бока.
Пекарь, перегнувшись пополам, взвизгивал от восторга. Сапожник закашлялся в припадке неудержимого смеха, а слесарь крикнул:
- А ну, ещё пивца за здоровье мейстера Вальтера!
* * *
И всё-таки пришлось нам с мейстером тащиться в Гогенау. Сам местечковый судья пришёл в балаганчик. Он поднёс здоровенный кулак к носу мейстера и сказал:
- Слушай, мейстер. Если ты не поедешь в замок, так собирай свои пожитки и отправляйся вон отсюда. А если сунешь сюда нос, посидишь в кутузке. Ни места на ярмарке, ни позволенья играть бродягам и бунтарям мы не даём! Понял?
Мейстер Вальтер хмуро кивнул головой. Лишиться места на ярмарке значило потерять заработок.
- Да ты что - белены объелся? Ты должен госпоже баронессе ножки целовать за то, что она твой грязный балаган в свой замок зовет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60