«12 февраля — больной совершенно спокоен, сознание ясное, попросил разрешения работать, заниматься каким-либо делом.17 февраля — больной приводит в порядок архив историй болезней, занимается этим охотно в течение всего дня. Время от времени делает выписки, по его словам, собирает материал для своей литературной работы.26 февраля — хочет задержаться в институте, чтобы отвыкнуть от алкоголя.27 февраля — вылечен и отпущен».Согласно истории болезни можно с почти полной уверенностью исключить из «психологической загадки» душевное заболевание. Но так и остается нерешенным вопрос, действительно ли Гашек пытался на Карловом мосту покончить с собой.Суммируем еще раз все доступные нам сведения:1. Судя по юмористической мистификации Гашека, речь шла о невинном происшествии, о недоразумении.2. Во время допроса в полицейском комиссариате он признает, что хотел утопиться и сбежал из дома в припадке ярости.3. На другой день в приемном покое психиатрической лечебницы объясняет событие как шутовскую проделку: «Хотел попугать прохожих и посмотреть, как они будут реагировать». Этого объяснения Гашек придерживался и позднее, уверяя, будто в лечебницу для душевнобольных его отправили потому, что в своих юморесках он насмехался над полицейскими врачами.4. В биографических легендах мы находим еще один мотив. Мол, кто-то посоветовал Гашеку притвориться душевнобольным, чтобы избежать судебной ответственности за предумышленное банкротство. Но в таком случае нужно было бы в первую очередь выгораживать Ярмилу Гашекову, на имя которой предприятие было записано.Можно выбрать любой вариант. Верить ли первоначальному признанию, что речь шла о попытке самоубийства, или более поздней мистификации? Что же это все-таки было — приступ меланхолии, вызванный безнадежностью ситуации, или невинная шутка, которая привела к столкновению с полицией?Читаем протокол еще раз: «Из дому он якобы ушел в 5 часов и больше туда не возвращался, так что супруга вечером разыскивала его в полицейской управе». Эта фраза — еще один вопросительный знак в загадочной истории. Искала бы Ярмила мужа в тот же вечер, если бы он просто отправился в трактир? Вспомним о чувстве собственного достоинства и гордости, столь свойственных ей. Если она в тот же вечер с помощью полицейской управы разыскивала мужа, который ушел куда-то в трактир, вполне правдоподобно, что последний разговор закончился какой-то угрозой.Не остается ничего иного, как выдвинуть собственную гипотезу.Представим себе, что жена объявила ему о своем возвращении к родителям. В споре Ярослав ищет самые сильные аргументы, чтобы удержать ее от этого шага. Слова на нее уже не действуют. Он бродит по трактирам и винным погребкам, где все как-то забывается. Но, возвращаясь домой, вдруг остается один, поддается меланхолии и вспоминает о своей угрозе. Вот и мост… Лезет на фонарь… Внизу под ним река… Колеблется… Тут приближается прохожий. Гашек начинает играть роль самоубийцы. Спаситель и спасаемый вступают в борьбу, затем — потасовка с призванными на помощь полицейскими. Во время допроса Гашек понимает, что ввязался в еще один инцидент, о котором, возможно, будут писать газеты. Он удручен, подавлен, что отражается и на его показаниях: «Раздражителен. В четвертом классе провалился на экзаменах… Может вновь совершить попытку самоубийства…» На другой день, протрезвев, он не хочет выглядеть смешным, сваливает все на алкоголизм, от которого хочет излечиться. Пытается затушевать вчерашнюю неприятность шуткой, мистификацией: «Уверяет, будто в лечебницу для душевнобольных его отправили потому, что в своих юморесках он насмехался над полицейскими врачами».К сожалению, выписки из полицейского архива не дают ясного ответа на важный вопрос, где, собственно, в этот период Гашек жил. 9 февраля во время допроса в полицейском участке он еще называет адрес — Смихов, № 1125, то есть адрес старой квартиры, близ которой помещалась его торговля собаками. 27 февраля он взят из Института для душевнобольных супругой, проживающей по адресу — Крал. Винограды, Коменского, 23, а это адрес ее родителей.Важно выяснить, каким путем шел Гашек в ту ночь. Согласно одному из ходячих биографических рассказов он сидел в тот вечер в винном погребке Бернарди на Малой Стране. (Это совпадает с искаженным названием погребка в полицейском протоколе: «По словам задержанного, он был в винном погребке Помшилы, а потом у Боннарди».) Если он возвращался домой с Малой Страны через Карлов мост, то не мог идти на Смихов, на старую квартиру; он шел к центру Праги, значит — или к матери на Винограды, или в новую квартиру во Вршовицах.Из этого вытекает одна много разъясняющая деталь: очевидно, Ярмила еще до роковой ссоры с мужем переселилась к родителям на Винограды, куда Гашек не хотел идти, а может быть, и не мог. Унижение и безнадежность довели его до отчаяния. «Психологическая загадка», чем бы она ни была — реальной попыткой свести счеты с жизнью или разыгранной мистификацией, — явилась следствием глубокого психологического кризиса.Но цели своей Гашек все же достиг. После упомянутого эпизода Ярмила к нему вернулась. Даже несколько раз посетила его в психиатрической лечебнице и заставила прийти туда своего разгневанного отца. Тесть растроган покаянием и обрадован тем, что зять хочет здесь вылечиться от алкоголизма; есть сведения, что он даже оплачивает обслуживание по I классу. Для Гашека пребывание в психиатрической лечебнице было своего рода внутренним освобождением. Поэтому он не спешит покидать ее. (Эпизод, в котором Швейк, отпущенный из сумасшедшего дома, требует положенный ему обед, имеет, таким образом, отдаленную реальную основу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116