Всю дверцу
перекосило. Фанни стискивает мою руку. Я вылезаю из лимузина,
хером вперед.
-- Боже мой, Корнелиус. Что за дуболомы.
Сопровождающие собирают цветы, зачерпывая их прямо
охапками. Шестеро из них, все в зеленых шапочках, вытягивают
гроб. Аккуратно прилаживают его себе на плечи. Чарли стоит,
наблюдая за ними, лицо у него пепельно-серое, в седых космах
застревают снежинки. Указатель на зеленом столбике гласит:
"Райская Авеню". Вместо: "Для тех, кто еще не вляпался по самые
уши". Фанни прихорашивается. Щелкает золотой пудреницей. Тонкий
запах пудры ударяет мне в нос. Вот туда и пойдем. Тщеславие
впереди. Насилие сзади.
-- Пожалуйста, скажите мне, если увидите его, миссис
Соурпюсс.
-- Кого.
-- Вилли.
-- Не беспокойтесь, вы его сразу заметите, в нем шесть
футов росту.
Миссис Соурпюсс в черных резиновых ботиках с высокими
каблуками. Кристиана трясет. Задерживаемся под навесом, точь в
точь таким же, как у Вайна на входе. А пальто-то я на работе
оставил. Здесь, на свежем воздухе, запах ее духов усиливается.
Черные ноги на белом фоне. Все ждут. Из двух других машин
выбирается странная компания. Четыре женщины в черных шляпах и
длинных вуалях. Троица дотемна смуглых мужчин, один в
ниспадающей рясе. Три детектива: двое стоят на верхней
ступеньке, один по другую сторону дороги.
-- Кто эти люди в черном, миссис Соурпюсс.
-- Крестьяне. Мужнины родственники. Я позволила им немного
развлечься на свой манер. Потому что больше им ничего не
обломится. Кучка иммигрантов. Им придется вернуться в свою
Болгарию.
Возьми ее за пушистый локоть. Ветра пронизывают мой твид.
Вместе с ощущением ее правой груди. Охлаждая мой перпендикуляр.
Который встает всякий раз, как встает она. Ступеньки чисто
выметены. Самое время сказать ей любезность. Пока тут не
запахло неподобающим поведением.
-- Вы очень привлекательно выглядите, миссис Соурпюсс.
-- Держу пари, что вы говорите это всем вашим клиентам.
Холодный мглистый интерьер. Запах цемента и штукатурки.
Едва не ответил миссис Соурпюсс. Что она -- первый клиент, с
которым я познакомился. Она неподвижно стоит рядом со мной.
Пока вокруг потеснее сбиваются люди. У рослого бородача в
черной рясе оказался с собой небольшой алтарь. В витражных
окнах коленопреклоненные ангелицы с венками. Под одной написано
"Pax Vobiscum<$F Мир с вами (лат.) -- Прим. пер.>". Все, что
мне следует сделать, это восстановить членство в атлетическом
клубе, где меня когда-то научили махать кулаками, и поскорее
вернуть себе прежнюю форму. Трагедиям свойственно случаться так
же нежданно, как часам останавливаться именно в тот самый миг,
когда ты на них поглядишь. Тут-то и ударяет гонг, и ты
основательно получаешь по морде, и начинается раунд. Выходи и
дерись. Особенно приветствуются удары ниже пояса. Так что
ничьим яйцам у нас спокойно повисеть не дают. Мои так и вообще
раскачиваются в благоговейном трепете. Свисая с очень крутого
рога. Восставшего в честь Фанни.
С потемневших небес по-прежнему сыплются хлопья. По
дорогам кладбища ползут снегоочистители. Мистера Соурпюсса в
его водонепроницаемом, со свинцовыми швами гробу поднимают,
чтобы навек упокоить под огромной плитой розоватого мрамора.
Пока иммигранты бормочут молитвы. А мы спускаемся по ступеням.
Кто-то хлопает меня по плечу. На правой руке сам собою
сжимается кулак. Самое верное -- двинуть эту орясину Вилли по
корпусу так, чтобы из него пыль полетела. Поразительно, до чего
я, оказывается, храбрый. Впрочем это был Чарли, негромко и
грустно спросивший меня, поеду ли я назад в катафалке. Я
ответил да. Миссис Соурпюсс ответила нет. И утянула меня,
закостеневшего, в свою машину. Где пальчиками сжала мое колено.
-- Ах вы, бедный мальчик. Давайте я вам руки разотру.
И бедный старый Чарли. В карих глазах которого достаточно
горя, чтобы открыть ссудную кассу печалей. Остался раздавать
чаевые, между тем как мы отчалили. И не торопясь, покатили по
петлистым дорожкам. Снабдить один из этих мавзолеев кроватью и
очагом, хорошая бы вышла квартирка. При том, что на ночь ворота
здесь запираются, можно было бы выходить гулять по вечерней
тиши. В валенках. В окружении красоты. Вдали от квартирных
хозяек. Резать коньками лед замерзшего озера. Избегая лишь
проруби посередке, вкруг которой замерли утки и гуси. Каменный
мостик. Синяя сойка, заверещав, взлетает на ветку дерева. Там,
за участком небольших надгробий просвечивает сквозь изгородь
красный фасад пожарного депо. Судя по его виду, внутри тепло и
уютно. А если пройти мимо старых могил вон по той аллее, как
раз попадешь туда, где я старшеклассником стриг летом траву. И
казался себе парикмахером, ровняющим зеленые волосы, что
выросли сразу у всех мертвецов.
-- Миссис Соурпюсс, если вы остановитесь здесь, я смогу
сесть на поезд.
-- Разве вы не собирались остаться со мной.
-- Ну, я же не знаю, куда вы направляетесь. Да и у мистера
Вайна наверное есть для меня какое-нибудь занятие в городе.
-- Со жмуриками.
-- Это слово у нас не в ходу.
-- У нас. У кого это у нас.
-- Ну, у мистера Вайна. И видимо, у меня. Мы предпочитаем
использовать слово "усопший" вне студии и слово "тело" внутри.
-- И видимо, у меня. Как вы это сказали. Обожаю ваш
выговор. И видимо, у меня. Глотните-ка виски, Корнелиус. Я
просто подшучиваю над вами. У вас едва ли не самое
привлекательное и невинное лицо, какое я видела в жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21