– Держитесь. Завтра выступаем...
– Можно готовить оружие? – в тон ему спрашивали студенты, и Писарев совершенно серьезно кивал головой:
– Можно...
К вечеру в разрывах туч показалось солнце. Сразу стало тепло, а над Лабой и Дамхурцем потянулся туман, до половины заволакивая ели, березы и пихты, подступающие вплотную к рекам по крутым, почти обрывистым берегам. Похоже было, что завтра действительно выступать и обрадованные туристы бросились из домиков к опушкам леса, которые сплошь усеяны крупной алой земляникой...
С утра на следующий день припекало яркое, ультрафиолетовое горное солнце. Отряд наскоро позавтракал, построился, переоделся в форменную одежду: синие хлопчатобумажные рубашки с эмблемами лагеря на рукавах. Проверили снаряжение и цепочкой отправились вверх по течению Дамхурца, оступаясь на старой засыпанной камнями дороге. Потом дорога перешла на правый берег реки и стала просто тропой. В течение дня несколько раз начинался дождь, но быстро кончался и вообще погода была подходящей – не жаркой и не слишком холодной.
Шли несколько часов и уже под вечер, под ливнем, подошли к высокогорной хижине “Дамхурц”, которая, к великому нашему огорчению, уже была занята туристами-москвичами. После непродолжительных переговоров решили размещаться все вместе – в тесноте, да не в обиде.
И снова дождь закончился. Золотые солнечные пятна заиграли на крутых лесных склонах, зелено-белая река бежала рядом, и темные лесные ручьи торопились с ней слиться. Мы на костре готовили аппетитный ужин из круп и консервов, пили потом продымленный недогоревшими головешками чай и до поздней ночи пели песни у огромного костра.
Это был наш тренировочный выход и на следующий день мы возвратились в поселок. Опять выстроились перед хижиной – низким, деревянным строением, покрытым старой дранкой. Когда-то тут укрывались от непогоды лесорубы. Теперь они ушли – места здешние объявлены заповедником – а их убежище приспособили для себя туристы, исписав шутливыми надписями.
Лишь на третий день мы вышли по намеченному маршруту – к перевалам Адзапш, Санчаро, Аллаштраху. По узким лесным дорогам, размытым выходившей во время дождей из берегов Лабой, мы шли к седьмому лесному кордону, откуда, как объяснил нам наш проводник Василий Мартыненко, тропы разветвляются: одна вправо, ведет на Адзапш через кислые источники, вторая забирает левее и выводит на группу перевалов – Санчаро-Аллаштраху. Погода будто понимала важность нашего перехода – светило жаркое солнце, озаряя поросшие лесом горы и чистейшую воду в реках и ручьях. Воздух был вкусным, как свежее яблоко, запахи трав, созревшей земляники и нагретых камней сопровождали нас до обширной поляны, где мы сделали привал. Ребята тут же нашли несколько кусочков дюраля, остатки немецкой походной кухни, головку от снаряда. Мартыненко объяснил – он, местный житель, был мальчишкой, когда пришли немцы, и все помнит и знает о здешних местах – что дюраль остался от разбившегося нашего самолета, который прилетал из-за перевалов и сбросил разведчиков. Один разведчик был замечен немцами и убит в перестрелке. Могила его тщательно охраняется жителями и находится там, где он был убит – между поселками Пхия и Загедан, у дороги. Второй разведчик исчез, возможно, что выполнив задание, вернулся к своим и сейчас жив.
– А это, – тут Василий показал на остатки немецкого снаряжения, – побросали немцы, когда драпали с перевалов. Да и не только это. Если хотите, я покажу вам озеро, вокруг которого размещались их склады боеприпасов и продовольствия. Когда немцы ушли, мы еще долго приходили сюда, чтоб консервов набрать...
Мы, конечно, захотели посмотреть это место и, оставив у рюкзаков дежурных, отправились за проводником. Идти пришлось недолго. Преодолев несколько лесных буреломов, мы очутились на прекрасном каменистом берегу прозрачного озера. Стояла полная тишина. Огромные сосны, окружавшие озеро, были недвижны и распространяли вокруг легкий запах нагретой смолы. Кто-то уже разделся и нырнул в воду, но быстро вернулся, ежась от холода. Кто-то рассматривал останки старых землянок блиндажного типа – в них немцы и хранили свое имущество. Теперь они густо заросли травой и кустарником. Пройдет еще несколько лет и от них не останется и следа, равно как и от тех, кто когда-то пришел сюда с намерением поселиться навечно...
К вечеру мы вышли на границу леса и разбили там палаточный лагерь. Вскоре подошла к нам еще одна группа– из Ростова – и поселилась рядом. Вообще надо сказать, что пустынные прежде горы нынче не так уж пустынны. То и дело мы в своем походе встречались и с большими и с малыми группами, а то и с одиночками.
Когда утром следующего дня мы отправились на перевал Адзапш, мы были уверены, что, кроме нас, там никого не будет. Пройдя по узкой тропе, вьющейся над речкой Кислянкой, мы первую остановку сделали возле нарзанных источников. На покатом рыжем склоне горы били около двадцати родников прекрасного, насыщенного углекислотой напитка. Тут несколько типов нарзана, и специалисты утверждают, что они по своим лечебным свойствам не только не уступают знаменитым кисловодским, по и превышают их. Несмотря на полное бездорожье – не считая троп – сюда в летнее время съезжаются множество больных из Абхазии и лечатся, как умеют.
Сквозь заросли рододендронов, мимо изумительного по красоте озера, покрытого и в августе тонкой, прозрачной коркой льда, мимо огромных снежных склонов, мы поднялись к подножию перевала, на котором школьники из города Лабинска установили обелиск. В постаменте обелиска они сделали своеобразный тайник, куда положили тетрадь для записей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162