Что было ночью - кошмарный сон, он исчез и больше никогда не повторится! Юлия села в кресло, не отрывая своего взгляда от Роберта.
Он присел перед ней на корточки, нежно поцеловал её руки, усмехаясь в усы: Ольга сидела в этом кресле, он думал - самая красивая, так хотел, чтобы она долго сидела, смотреть на неё всю ночь хотел. А потом. когда понял, что Ольге он совсем не нужен, а Юлию потерял, наверное, навсегда, даже испугался. Хо рошо, что снова нашел её.
Юлия вспомнила о подарке - самое время от него избавиться. Села в кресло, достала из сумочки коробку.
- Что это? - спросил Роберт.
- Да так, - махнула рукой Юлия. - Один почитатель подарил, говорит, самые дорогие духи.
- Какой, слушай, почитатель? - нахмурился Роберт.
- А, идиот какой-то. Мы сейчас посмотрим, что это за духи такие и выбросим их в окно. Не нужны мне ничьи подарки, потому, что я люблю тебя, Бобби.
- А я тебя, Юля. Давай сразу выбросим, а?
- Сейчас, Бобби, только глянем и - сразу выбросим, - сказа ла Юлия, развязывая ленточку и разворачивая бумагу.
Под ней оказалась простая серая картонка.
- Что это? - изумленно спросила Юлия.
Роберт вытянул шею, чтобы получше разглядеть этот отврати тельный подарок.
Оранжевый смерч со страшной силой вырвался из коробки, разрывая все, что было на пути его.
Когда смолк ужасающий грохот, содрогнувший весь дом, в комнате, залитой кровью, над частями человеческих тел звучали две фразы: "Я люблю тебя, Бобби" и "А я тебя, Юля"...
Потом они выплыли в разбитое окно и понеслись вверх, к си нему небу за серыми тучами.
27
- Погоди, Вадим, выслушай меня, - Бочатов стукнул кулаком по столу, впрочем, легонько. - Я приехал к тебе не просто так, или там, водки выпить. Я по делу приехал, по серьезному делу. А ты и слушать не хочешь.
- Не хочу, - подтвердил Ерохин. - Потому что дело твое вые денного яйца не стоит. За шкуру свою трясешься, потому и прие хал, - он перегнулся через стол, глядя маленькими, налитыми кровью глазками в заплывшее жиром лицо депутата. - А кабы идея нужная в голову пришла, так не приехал бы! - и снова плюхнулся в свое кресло.
- Ну, Вадим! Не надо утрировать...
- Слова какие знаешь!.. - хмыкнул Ерохин.
- Знаю! - разозлился Бочатов. - И тебя, между прочим, не первый год знаю! Уважал всегда, так сказать, товарищем считал, не сомневался, что в трудную минуту смогу к тебе за помощью об ратиться. А теперь - не узнаю. Как подменили Вадима. Я ж тебе говорю, Стремянов этот прознал, что я интересовался сведениями о нем, по твоей, между прочим, просьбе...
- Я же просил: никаких фамилий, - досадливо поморщился Еро хин. В эту минуту его лицо состояло сплошь из морщин.
- Хорошо, - согласился Бочатов. - Этот нахал все узнал и да вай трезвонить мне, зачем, да почему. Дело это нешуточное. Те перь, если с его близкими что-то случится, у меня могут возник нуть неприятности.
- Ты депутат, неприкосновенный, - махнул рукой Ерохин. Друзья-депутатики не выдадут, сами по уши в говне, одного отда дут - всем крышка. Да и в чем тебя подозревать, Андрей? Ты на виду, на всяких там презентациях бываешь, с народом общаешься, по телевизору твою морду показывают. Если кто-то захочет... ну, там, допросить - пошли его на хрен, и все дела.
- Ты напрасно думаешь, что все так просто. Если что - пой дут слухи по Москве... Как мне с избирателями потом встречать ся, как людям в глаза смотреть?
- Ну, если ты насильник и убийца, то и не смотри. Читай по бумажке, Альберт напишет тебе, что надо. Вот в бумажку носом уткнись и все.
- Ты что городишь, Вадим?! Какой насильник?
- А у меня в сауне не насиловал девушку, нет? Сама дала, по доброй воле? Из уважения к депутату Государственной Думы? Ну, тогда тебе нечего опасаться, - хмыкнул Ерохин.
Бочатов побагровел, выдернул из кармана смятый носовой платок, протер вспотевший лоб.
- Я понимаю, ты шутишь, Вадим, - вибрирующим голосом сказал он. - Но мне эти шутки не нравятся. Я депутат, понимаешь? Я дол жен быть перед избирателями чистым, как стеклышко. И в Думе все не так просто. Там не любят, когда кто-то засветится, такому - ни поддержки, ни помощи, может ставить крест на политической деятельности. А ты этого, так сказать, не понимаешь. И еще. Этот... нахал - парень не промах, будь здоров, как отмолотил Ганса и Бритого, считай, лучших людей Зазы! Если он за меня возьмется, не представляю, что будет. И это сейчас, когда, так сказать, предвыборная кампания на носу!
- Спокойнее, Андрей, - сказал молчавший доселе Чувалов. - Вадим прекрасно все понимает.
- Депутат, говоришь? - Ерохин с хрустом сломал импортную авторучку. А на хрена мне такой депутат нужен, Андрей? Ты вче ра был у замминистра, выбивал кредит. И что? Выпросил половину того, что просил! Сегодня Хайдуков получил деньги, стал выда вать проценты по ваучерам. У него очередь - на два месяца. А денег, если торопиться не будет, на два дня хватит. А где взять ещё денег, другую половину, которую ты прошляпил? Может, у тебя самого позаимствовать? Квартирку твою обменять на прежнюю, кот теджик продать с мебелью, иномарку, квартирки деток твоих по шерстить?
- Вадим, кончай собачиться, - мрачно сказал Чувалов. - Не нужно доводить Андрея до белого каления, не то прораба удар хватит.
- А он не прораб, - скривился Ерохин. - Он у нас депутат! Не просит, а требует, чтобы мы, простые смертные, любили его и жа ловали! Портреты его в своих кабинетах повесили! А толку от не го много? Попросил выяснить про эту сволочь из ДК - теперь тря сется, как бы чего ни вышло. Совет директоров постановил кредит выбить, поручил это дело ему - не справился. За что ж его порт реты в кабинетах вешать?
- Скажи спасибо, что хоть эти деньги выбил, - сквозь зубы процедил Бочатов, свирепо глядя на председателя совета директо ров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119