В обмене мнениями участвовали почти все директора, но ведущую роль в нем играл генеральный директор. Если резюмировать замечания моих собеседников, то сводились они в основном к мотивам давно ведущейся в США антисоветской кампании. С той, однако, разницей, что доводы фордовских директоров не выглядели непреложными утверждениями, а носили скорее черты зондажа и проверки крикливых сообщений прессы. Поэтому у меня складывалось впечатление, что вызывались они отчасти незнанием или непониманием действительных фактов, и в этих случаях я давал необходимые разъяснения.
Типичным в этом деле был такой диалог между мистером Армстронгом и мною.
– Поверьте, господин посол, – сказал генеральный директор, – сам я не очень-то прислушиваюсь к паническим воплям политиканов вроде Черчилля, с его «железным занавесом». Я, например, не принимаю на веру открытие газетных писак, что Россия готовится к третьей мировой войне, чтобы покорить всю Европу, если не весь мир. Я с должным вниманием и уважением прочел в газетах ваши вчерашние заверения в миролюбии советской политики. Но не стану отрицать, что у меня вызывают недоумения отдельные заявления русских лидеров, которые, по-моему, как раз и дают пищу для далеко идущих подозрений.
– Какие именно заявления вы подразумеваете? – спросил я.
– Ну хотя бы недавние сенсационные обещания мистера Сталина поднять в ближайшие годы уровень промышленного производства втрое. Я подчеркиваю – втрое! В частности, выплавлять около ста миллионов тонн стали. Соответственно развивать машиностроение и так далее. Не означает ли все это, что в России взят курс на ускоренную милитаризацию?
– Вывод совершенно необоснованный, мистер Армстронг! – ответил я. – Вы, конечно, ссылаетесь на февральское предвыборное выступление Сталина. Но он, насколько мне помнится, говорил не о ста миллионах тонн, а о шестидесяти. Это во-первых. А во-вторых, речь шла о том, чтобы решить подобные задачи в течение трех пятилетий. Но разве же эти планы развития нашей экономики дают какие-либо основания для вывода об ускоренной милитаризации? Конечно, мы не пренебрегаем и задачами обороны, памятуя об уроках минувшей войны, но у нас никогда не было и нет агрессивных замыслов. Если в Штатах сейчас и шумят о них, то делается это или в силу заблуждения, или из желания представить нашу внешнюю политику в ложном освещении.
– У меня такого желания и в помине нет. Но, мистер Новиков, ведь у вас в стране открыто пропагандируется лозунг «Догнать и перегнать главные капиталистические страны». Спросите любого экономиста, и он вам скажет, что этот лозунг – синоним овладения внешними рынками. Другими словами, налицо план широкой экономической экспансии. Империалистической экспансии, как это у вас именуется.
– Ни в коем случае, мистер Армстронг! В действительности это лозунг, призывающий к подъему нашей экономики и к подъему на этой основе жизненного уровня нашего народа.
– Однако разве для такой мирной цели требуются столь амбициозные планы? Ее можно достигнуть и путем торговли. Скажем, у нас, в Штатах, вы можете закупить любые потребные вам товары и тем самым поднять благосостояние народа, не перенапрягая хозяйственного потенциала страны.
– Торговать с вами мы готовы и уже внесли свои предложения. Теперь дело не за нами. Вам, как видному бизнесмену, конечно, отлично известно, что крупномасштабные торговые и экономические связи обычно осуществляются с помощью долгосрочных кредитов…
– Само собой.
– Вот видите, как легко мы с вами пришли к согласию. Но известно ли вам, что произошло с советским предложением о займе в один миллиард долларов для закупки американских товаров? Внесли мы его еще в прошлом году.
– Кому об этом не известно? – усмехнулся генеральный директор. – Наши бюрократы из государственного департамента умудрились затерять вашу ноту, не так ли?
– Затеряли, как бы не так, – иронически ухмыльнулся один из директоров.
Все понимающе заулыбались. Точку над «i» в этом вопросе поставил мистер Армстронг.
– Во всяком случае, – сказал он, – государственный департамент так сообщил представителям печати.
Благопристойный обмен противоречивыми мнениями завершился просьбой генерального директора снабдить его – если это меня не затруднит – цифровыми и иными материалами по затронутым за завтраком экономическим темам. Я не был уверен, что они в самом деле так уж интересуют его, но пообещал выполнить его просьбу, что и сделал по возвращении в Вашингтон. Я послал ему письмо с приложением подготовленных отделом печати данных, почерпнутых из речи И. В. Сталина от 9 февраля 1946 года и из доклада председателя Госплана СССР Н. А. Вознесенского от 15 марта 1946 года на сессии Верховного Совета СССР о Плане восстановления и развития народного хозяйства страны на 1946–1950 годы.

7. Парижская мирная конференция
Одной из основных задач созданного на Потсдамской конференции Совета министров иностранных дел являлась подготовительная работа по мирному урегулированию. Как уже отмечалось выше, его первая сессия, состоявшаяся в Лондоне в сентябре – октябре 1945 года, окончилась безрезультатно – из-за стремления американской делегации, вкупе с английской, действовать в обход потсдамских решений, на выполнении которых настаивала советская делегация. Не оставили западные державы попыток продиктовать свою волю Советскому Союзу и при подготовке первых мирных договоров на второй сессии Совета в Париже в апреле – мае и в июне – июле 1946 года.
Однако благодаря твердой и последовательной позиции советской делегации Совет на своей второй сессии все же смог подготовить проекты мирных договоров для Италии, Болгарии, Венгрии, Румынии и Финляндии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167