Юноша ничуть не смутился. Только широко улыбнулся и сверкнул золотой фиксой. Остальные засмеялись и продолжали глазеть на её ноги.
Потеряв терпение, Маша готова была встать и без приглашения направиться к двери, но в этот самый момент мужчина с масляными глазками вскочил и распахнул дверь, из которой им навстречу двинулся чернявый толстяк - сам Джаффар.
- Добро пожаловать, коллеги! - радостно воскликнул он, потрясая гостям руки. - Честные журналисты, особенно с телевидения, всегда для нас желанные гости! Прошу вас, входите!
Они вошли в его кабинет. На противоположной стене висел зеленый флаг с восточным орнаментом. Рядом были прикноплены два портрета - Джохара Дудаева и достославного Шамиля. Один в парадном генеральском кителе и фуражке со знаками Советской Армии, а другой в лохматой папахе.
- Мы можем начинать? - спросила Маша.
- Да-да, пожалуйста! Для моих друзей я готов сделать все, что в моих силах!
Оператор достал из сумки портативную телекамеру и отошел в угол комнаты, а Маша села в кресло около письменного стола, за которым устроился хозяин.
На столе лежала развернутая газета. В центре был большой снимок, на котором был изображен лежащий вверх тормашками обгорелый бэтээр, а рядом на дороге несколько обугленных трупов. На снимке поменьше был изображен поверженный боевой российский вертолет со скрученными лопастями, похожими на лепестки увядшего цветка. И, наконец, на третьем снимке красовались руины моста.
- Вы с ним увидитесь, - сказал Джаффар, пристально следя за реакцией Маши.
- С кем? - спросила она, отводя глаза от знакомых картин, которые ей доводилось снимать в Чечне десятки раз.
Он кивнул на фотографии.
- С одним из тех, кто умеет воевать.
- Я ненавижу эту войну, - сказала Маша. - И я работаю для того, чтобы все возненавидели её так же, как и я.
- Мы очень довольны вашими репортажами. Вы показали, что сделали военные с мирным городом. Ваша работа заслуживает самой высокой оценки.
- Мне не нужны никакие оценки. Я ненавижу войну! - повторила Маша.
- Мы тоже её ненавидим и хотим, чтобы все знали о ней правду. Если вы будете продолжать работу в этом направлении, то вы останетесь нашим другом!
- Я просто показываю то, что есть. Без всякого направления. Главная моя задача - показать людей, которые воюют и погибают на ней.
- Абу - как раз такой человек. Настоящий воин.
- Где же, когда я смогу с ним встретиться? Как мне его найти?
- Не торопитесь. Всему свое время. Сейчас в Москве находится его брат. Я сообщил ему о вашем намерении, и он согласился условиться с вами о дальнейшем..
- Значит, сначала я должна дождаться встречи с ним? Завтра я снова еду в командировку на Кавказ. Я не могу её отложить...
- Этого и не потребуется. Он тоже завтра уезжает. И вы должны встретиться с ним сегодня.
- Когда же?
- Он уже ждет вас. У памятника Пушкину.
- Как я его узнаю?
- Он невысокого роста и смуглый. Его зовут Умар.
- Прекрасно.
- Теперь, как договаривались, я могу зачитать перед камерой заявление нашей гуманитарной организации? - любезно осведомился Джаффар, разворачивая какой-то листок. - Вы обещали вставить это в ваш репортаж.
- Конечно, - сказала Маша и кивнула оператору.
Тот поморщился, но поднял камеру и навел её сначала на портреты на стене, а затем на хозяина кабинета.
* * *
Через полчаса, высадившись из такси на углу Пушкинской площади, Маша торопливо шагала через скверик с фонтанами к памятнику поэту. Оператор едва поспевал за ней. Во-первых, он был уже не так молод, а во-вторых, ему приходилось тащить ещё и камеру. Те несколько фраз, которыми Маша должна была обменяться с братом боевика, он уж как-нибудь успеет заснять.
Заранее устремив взгляд вперед, чтобы вовремя углядеть невысокого и смуглого кавказца, Маша внезапно поразилась тому, сколько вокруг невысоких и смуглых. Поодиночке и группами они были рассеяны по всему пути её следования к месту встречи - посматривали на золотые наручные часы, закуривали "Мальборо", опирались локтем на крыло иномарки, пили на лавке пиво или предъявляли милицейскому патрулю паспорт. Даже Пушкин на своем маленьком постаменте был невысок и определенно смугл.
Однако его она увидела сразу. Он сидел в характерной позе на корточках у гранитной тумбы и смотрел прямо на Машу.
- Привет, - сказала она. - Я - Маша.
- Привет, Маша, - ответил он, не меняя позы.
- Я не опоздала? - поинтересовалась она из привычной вежливости, а он взглянул на часы и неопределенно пожал плечами.
- Я так понимаю, что у нас мало времени. У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы? - спросила она.
Он оглядел её с головы до ног, словно просчитывал вероятность того, что её могли подослать российские спецслужбы, а потом медленно покачал головой.
- У меня нет вопросов... А у вас?
- Давайте перейдем сразу к делу, - предложила она.
Он как-то странно прищурился на неё и, словно извиняясь, сказал:
- Вообще-то у меня тут ещё одна встреча.
- Вы что, передумали? - насторожилась она, и в её голосе послышалось раздражение.
Еще не хватало, чтобы он передумал. Она полдня просидела в этом чертовом гуманитарном фонде, пила этот чертов чай, от которого теперь распирало мочевой пузырь, а он сейчас вдруг возьмет и пойдет на попятную.
- Я заранее согласна на ваши условия, - торопливо сказала она. - Для меня эта встреча чрезвычайно важна.
- Я понимаю, - вдруг ухмыльнулся он и, взяв её за руку, потянул к себе.
Ей пришлось подчиниться и присесть с ним рядом на корточки.
- Я жду друга, - сказал он.
- Разве он помешает?
- Как вы скажете.
- Мне все равно. Лишь бы вам было удобно. Может быть, ваш друг тоже захочет принять участие?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132