Было душно, и они заказали окрошку. Маша заглянула в тарелку и с изумлением обнаружила в окрошке макаронные изделия.
- По-моему, - заметила она, - окрошка не бывает с лапшой. По крайней мере, в "Славянском базаре" её готовят иначе...
- Вай! - степенно и звучно отвечал хозяин, презрительно дернув носом. - Что они там понимают в окрошке!
Волк и Маша переглянулись, едва сдерживая смех.
- Принеси-ка, братец, шашлык, - сказал Волк. - И кувшинчик вина.
- А шашлык у вас из говядины? - поинтересовалась Маша.
- Какой говядина, шутишь? - последовал ответ. - Чистый баран!
Они не расставались с того самого момента, когда загрузили в самолет цинковый ящик. Теперь они сидели под навесом, густо окруженным абрикосовыми деревьями, и медленно пили красное виноградное вино. Каждый из них мучился в душе своими сомнениями. Впрочем, мучилась, пожалуй, одна только Маша. Она вспоминала мамины слова.
- Нельзя построить счастье на несчастье другого, - твердила ей та.
- Но мама, - защищалась Маша, - ведь Эдик медленно убивает меня!
- Пусть лучше он, чем ты, - заявила мама. - Пусть он почувствует свою вину.
Но сейчас Маше не хотелось вспоминать о прошлом. Тем более о жизни с Эдиком... Но не хотелось ей думать и о тех счастливых ночах, которые она провела с Волком, когда, разгоряченные и усталые, они засыпали на несколько часов, чтобы, вдруг проснувшись одновременно, снова заключить друг друга в объятия. В течение дня они вместе колесили по городу и окрестностям. В эти дни неожиданно наступило благословенное затишье в войне, как будто специально для того, чтобы они могли насладиться своей любовью. Они много говорили и, казалось, понимали друг друга с полуслова... А сегодня она сообщила, что уже завтра утром должна уехать в Москву. Очередная кавказская командировка закончилась, и когда она снова окажется здесь - неизвестно. Он конечно знал, что скоро ей придется уехать, но не догадывался о том, что она не собирается возвращаться назад. Со времени начала чеченского конфликта её командировки были столь частыми и длительными, что, казалось, она находилась здесь безвыездно. На этот раз она твердо решила, что ей не следует возвращаться - из-за него, вернее, к нему.
Маша была чуть жива после кошмара, через который ей довелось пройти, когда у неё на глазах погиб Рома Иванов. Теперь в её жизнь ворвался этот чудесный полковник Волк. Он до того смутил её, бедную, что она потеряла всякую способность сосредоточиваться на самом главном в её жизни - своей работе...
Но в данный момент Маша прохлаждалась в обществе своего полковника, который церемонно раскурил уже знакомую ей маленькую черную трубку и со счастливым видом выпускал через ноздри струйки вкусного табачного дыма. Словно беспечные и праздные влюбленные, они вели задушевную и откровенную беседу, совершенно забыв и о времени, и о пространстве.
* * *
- Наверное, ты не очень старался, чтобы твоя семейная жизнь протекала нормально? - предположила Маша, сделав глоток вина.
Она словно подыскивала для себя новую роль, вжившись в которую можно было бы без потерь выпутаться из этого военно-полевого приключения. Показать себя женщиной мудрой и способствующей восстановлению семейного мира - значило бы успешно самоустраниться из наметившегося любовного треугольника и избежать очередных душевных терзаний, ощущая себя злой и коварной разлучницей, которая сравняла с землей счастливый семейный очаг. Ее уже сейчас легко покалывали угрызения совести.
- Так, как же, Волк? Ты с женой испробовал все средства?
Она почувствовала себя добрым доктором-сексопатологом, который самоотверженно заботится о своем сбившемся с истинного пути подопечном. Нужно поучить его уму-разуму, прочесть соответствующие наставления, дать ценные советы касательно интимной сферы и отправить домой для вдумчивого и самоотверженного исполнения супружеских обязанностей. Иначе говоря, убедить полковника, чтобы тот занялся любовью с собственной женой. И желательно со всей возможной нежностью и лаской, вместо того чтобы растрачивать их на стороне...
В какой-то момент Маша даже успокоилась, упиваясь своей мудростью и проницательностью. Однако если она такая умная, то почему бы ей не позаботиться немного и о себе самой?.. Вот всегда так - она была готова заботиться о ком угодно, только не о себе.
Полковник сначала улыбнулся, а потом посмотрел на Машу долгим взглядом, в котором засквозила подозрительность. И зачем это ей понадобилось заводить разговор о его неудачном супружеском опыте? Зачем омрачать воспоминаниями эти счастливые минуты?.. Тем не менее он ответил.
- Понимаешь, - сказал он, взяв Машу за руку, - не то чтобы я совсем не старался, чтобы у нас с Оксаной все было хорошо. Я старался. Я даже очень старался. Лет десять я честно пытался сделаться примерным мужем, хотя с самого начала знал, что ничего хорошего не получится.
- Тогда зачем же ты на ней женился?
- Да вот женился... Зачем женятся? - он пожал плечами. - Наверное, видел, что ей этого хочется - и покорился. Я только что получил свое первое серьезное назначение. Тогда ещё в звании лейтенанта. Наверное, мне хотелось, чтобы меня ждала женщина. Вот я и пообещал, что, когда вернусь, мы поженимся. Я уезжал очень далеко, и там было очень жарко.
- В Афганистан?
- Куда же еще...
- Ну конечно, я так и думала, - сказала Маша, отводя глаза.
- Что ты думала? - насторожился он, но Маша не ответила.
- Господи, - лишь воскликнула она, - почему это случилось именно со мной?!
Он тоже ничего не сказал, только снова набил свою маленькую черную трубку и изящно закурил, спокойно поглядывая на Машу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132