Маше ничего не оставалось, как терпеливо дожидаться, пока неумеренные восторги истощатся и её оставят в покое. Однако юная особа не унималась:
- Я тащилась от вас ещё в седьмом классе! - (Сколько же, интересно, ей теперь лет?) - Я так счастлива, что познакомилась с вами! - (Разве они уже познакомились?) - Вы вылитая эта... как ее?.. Ну, мадонна с младенцем! - (У этой девчонки, однако, какая-то дьявольская хватка и интуиция!)
Маша резким движением надела дымчатые очки и холодно улыбнулась. Не для того она с утра пораньше пришла в родные стены, чтобы её хватали за горло.
- А вы-то, простите, кто? - осведомилась Маша. - Что вы здесь делаете?
- Я - ассистент режиссера, - гордо ответила девочка.
- Думаю, скоро станете и режиссером...
- Нет-нет! Я хочу быть, как вы! Я хочу работать в эфире!
- Тогда хотя бы дососите леденец.
- Это вы пошутили, да? Но я поняла ваш намек. Конечно, это очень дурная привычка. Это может повредить зубам, да?
Маша хотела сказать, что такими зубами, как у этой милой девочки, можно легко перегрызать корабельные тросы, но сдержалась.
- И фигуре тоже, - сказала она.
- Неужели? - совершенно искренне ужаснулась любительница леденцов и инстинктивно скользнула ладонями по своим грудке и бедрам, словно убеждаясь, что пока что такого несчастья с ней не произошло. - Вы меня просто спасли! - воскликнула она. - Я на всю жизнь запомню ваше предостережение. Огромное вам спасибо!
- Не за что.
- А ещё я хотела сказать, что жутко восхищаюсь всеми вашими репортажами из криминальных новостей, а особенно вашими последними кавказскими репортажами!
При упоминании о Кавказе Машу снова обожгло воспоминаниями. Ей показалось, что она, наверное, никогда не дождется своего полковника, который так хотел сделаться отцом её ребенка...
- Боже, а какие у вас шикарнейшие волосы! - продолжала восклицать девочка. Между прочим, она действительно вытащила из-за щеки леденец и решительно выбросила его - хотя и не без сожаления - в корзинку для бумаг. - Говорят, - сказала она, - такими шикарными волосы становятся, если их мыть... - Она наклонилась к Маше и перешла на шепот.
- Чего не сделаешь, чтобы стать красивой, - вздохнула Маша.
На самом деле её мысли были далеко. Она представила себя с раздутым животом и грудями, накачанными молоком и размером с астраханские арбузы. Как ни странно, это её нисколько не пугало. Лишь бы он держал её за руку.
- А что вы делаете с _ними_? - спросила девочка. Казалось, что её любознательности не будет предела.
- С чем именно?
- Ну, с _ними_!
Она застенчиво ткнула пальчиком с обгрызенным ноготком прямо в будущие астраханские арбузы.
Пора было заканчивать интервью. Маша поманила её поближе, и девочка подставила ей ушко.
- Даю лапать только своим начальникам, - шепнула Маша.
- Да что вы! - прочирикала девочка с таким непосредственным изумлением, что Маша пожалела её бедную головку и добавила:
- Но только не во время эфира.
- Ну это-то понятно, - серьезно закивала головой бывшая любительница леденцов.
Маша откинулась в своем кресле и демонстративно прикрыла глаза. Наступила пауза, во время которой она снова успела сосредоточиться на демографической теме и перед её мысленным взором промелькнуло видение, в котором она сама, как настоящая мадонна, держала у груди малыша, а его отец с умилением взирал на процесс кормления.
Когда она открыла глаза, девочка все ещё стояла около её стола и морщила лоб, словно продолжала переваривать содержание последнего рецепта из серии "секреты профессии". Машу снова уколола совесть. Если бы она действительно знала какие-то особые профессиональные тайны, то с радостью бы поделилась ими. Ей самой все тайны будут скоро ни к чему. Поскольку она будет качать ребеночка. Во избежание дальнейших вопросов Маша поспешно поднялась и спросила:
- Артем уже в студии?
- Кажется, он ещё не приходил.
- Если увидишь его, скажи, что я жду его в буфете. Если, конечно, тебе не трудно.
- Что вы! - воскликнула девочка, преданно подпрыгивая на задних лапках. - Я для вас что угодно готова сделать!
* * *
Бросив растроганный взгляд на удаляющиеся сетчатые колготки ассистентки, Маша направилась в буфет исключительно для того, чтобы где-нибудь в уголке поразмышлять об отдаленном будущем. Но и там поразмышлять не пришлось. В буфете она встретила целую компанию коллег, с которыми работала ещё в те времена, когда Эдик ловил её с градусником. Это была неразлучная троица Петюня - Ирунчик - Гоша. Увидев её, они хором заохали и заахали.
- Какой кошмар, Маша! - воскликнул Петюня-помреж, весивший не меньше центнера. - Я до сих пор не могу прийти в себя от того, что случилось с Ромой!
Петюня имел привычку чесать у себя между ног, когда его увлекал какой-то сюжет. Он хохотал и плакал над материалами, как ребенок.
- Я за всех вас молилась, да, видно, не помогло! - воскликнула Ирунчик-гримерша, которая с большим мастерством запудривала на щеках, шее и прочих местах Маши следы любовных приключений с Борисом Петровым.
- А ты какому Богу молилась, Ирунчик? - спросил Гоша-редактор.
Он был такой нервный и длинный, что когда очки сваливались с его утиного носа, то обязательно разбивались.
- Как какому? - удивилась Ирунчик. - Нашему, православному, конечно!
- Вот видишь, - заметил Гоша, тряся головой, - а там нет другого Бога, кроме Аллаха!
- Неужели Рома сделал что-нибудь этому Аллаху? - почесавшись, вздохнул громадный Петюня.
По его пухлой щеке скатилась крупная слеза, которую он поймал огромным клетчатым платком, который привычным движением извлек из своего безразмерного кармана.
- Не надо, ребята, - попросила Маша, - не то я сейчас тоже расплачусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132