«Хватит дурака валять, оставьте меня в покое».
Маргарита впоследствии никогда не проделывала подобных экспериментов, наоборот, она старалась убедить тигров в своем дружелюбии.
— «Рада, кошечка, ну что ты все время злишься? Ну хватит рычать. Давай лучше помурлычь. Ведь боишься меня, потому и рычишь. Не надо меня бояться, я не страшная. Подойди поближе, посмотри на меня.,. Вот так, умница!
— Рита, осторожней!
— Костя, у нее такой носик симпатичный…
— У тебя тоже. Будет лучше, если ты его побережешь».
Наступал час кормежки. Эдер поручил Маргарите самой кормить тигров, чтобы звери быстрее привыкли. Насадив на вилы кусок сырого мяса, Маргарита просовывала его в нижний прогал клетки, ласково приговаривая: «На, Рада, на, моя красавица, кушай! Ахилл, ешь! Пурш, возьми!»
Рада сперва осматривала кусок, принюхивалась, потом, подцепив зубами мясо, уносила в дальний угол, озираясь и ворча. Ахилл, отвернувшись, отходил в угол клетки, затем вдруг оборачивался, прыгал и хватал мясо, словно живую добычу.
— В охоту играешь? — смеялась Маргарита. — Не бойся, никуда твое мясо не убежит.
Зато ел Ахилл сравнительно спокойно и неторопливо. Особенно подолгу и с каким-то особым наслаждением он грыз сахарные кости. Должно быть, это напоминало ему трапезы в тайге, на свободе. А Пуршу кроме мяса по-прежнему давали молоко, сырые яйца и смешанный с морковью фарш — его любимое блюдо.
После обеда в клетки просовывали плоские железные тазики со свежей водой. Полакав, тигры ложились посередине клетки и, закрыв глаза, дремали, а Маргарита и Константин убирали остатки костей и вынимали поилки.
Ахилл рычал и хватал поилку лапами.
— Тебе оставить? — спрашивала Маргарита. — Пожалуйста. Бери, не волнуйся.
— Напрасно ты ему потакаешь, — сердито заметил Константин. — Порядок должен быть один для всех.
— У Ахилла такая натура, — возразила Маргарита. — Видишь, он целый день грызет кости — вот ему и хочется пить.
Отдыхали тигры тоже по-разному. Пурш лежал, положив голову на лапы, Ахилл и Рада распластывались на боку, а Байкалочка ложилась на спину, в точности, как кошка, — подняв кверху полусогнутые лапы.
Уссурийцы днем дремали, а ночью бодрствовали — по своему таежному распорядку. Пурш же, наоборот, ночью спал, а бодрствовал днем.
Ахилл очень дружил со своей сестрой Радой. Их клетки стояли рядом; во время сна тигры просовывали между прутьями лапы и касались друг друга подушечками. Маргарита полагала, что через них проходят какие-то невидимые, еще не открытые биотоки.
До поздней ночи задерживалась Маргарита возле клеток. Константин тоже хотел быть рядом, но она возражала:
— Иди, не отвлекай их на себя.
— Рита, я боюсь, как бы ты не наделала глупостей. Мне кажется, ты иногда забываешь, что это тигры.
— Неужели ты думаешь, что я такая дурочка?
— Ну, ладно, не сердись.
Константин уходил в кладовку и, усевшись на ящик, читал. Временами он прислушивался, что делается в павильоне. Ему казалось, что Рита слишком доверчиво относится к тиграм, думая, что они ее понимают и любят.
Иногда Маргарита жалела, что оставила танцы. Ночью в павильон никто не заходит — танцуй сколько хочешь! И вот как-то раз она, накинув на плечи газовый шарф, принялась кружиться около клеток и напевать мелодию «Осеннего вальса».
Что стало с тиграми! Пурш подошел к прутьям и, мурлыча, стал тереться о них головой. Ахилл замер на месте как завороженный, а Рада, не сводя глаз с танцующей Маргариты, покачивала головой и переминалась с лапы на лапу.
— Что, нравится? — усмехнулась Маргарита. — Ну, ребятки, потанцуем!
Вошел Константин.
— Ты с ума сошла? Где ты видела, чтобы укротители пели и танцевали?
— А индийские заклинатели змей?
— Сравнила! Там все идет от мистицизма. Тиграм-то это зачем?
— А им нравится. Вон Рада, смотри, сама танцует. У них душа лирическая.
— Ой, Рита, не погореть бы тебе с этой лирикой. Скажу вот завтра Борису Афанасьевичу, что у тебя танцевальный заскок!
— А я тебе, Костя, сама скажу, что ты зверей портишь. Им ласка нужна. Нельзя на одних окриках и палках выезжать, как ты это делаешь.
Утром они рассказали Эдеру о своем споре.
— Все средства хороши, если они помогают достичь нужной нам цели, — ответил Борис Афанасьевич.
— Вот видишь, я была права! — обрадовалась Маргарита.
— Но имейте в виду, Маргарита Петровна, — продолжал Эдер, — неверно также и утверждение, что от зверя всего можно добиться только лаской. Надо уметь сочетать ласку и требовательность, нежность и строгость. Если потребуется, нужно дать понять зверю, что ты сильнее его. Ласка лаской, но он должен побаиваться дрессировщика.
— Странно как-то получается, — озадаченно сказала Маргарита. — Вот вы все говорили о том, что основой метода гуманной дрессировки является дружба между человеком и животными. А теперь выходит — они должны меня бояться. Разве нельзя приручить зверя так, чтобы он действительно стал человеку другом? Чтобы между мной и, например, тигром было полное доверие и взаимное уважение?
— Нельзя, к сожалению. И по очень простой причине. Друга вы не можете заставить сделать что-нибудь — можете только уговорить. А если у тигра или льва будет плохое настроение и он откажется работать, вы с ним ничего сделать не сможете. И наоборот, в хорошем настроении он захочет поиграть с вами как со своим сородичем. А этого ему ни в коем случае нельзя разрешать — во время такой игры он способен, даже не заметив, помимо своей воли тяжело вас ранить. Из этого правила бывают исключения, но редко. Так что запомните, Маргарита Петровна, — шутливо заключил Эдер, — даже если вы сидите на тигре верхом, дистанция между вами должна сохраняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68