В Америке, во время одного из интервью, я сказал такую фразу: пролетев над статуей Свободы, я сам стал внутренне свободным. В Москве это вызвало переполох. Моей поездкой занялась специально созданная парламентская комиссия.
Мои помощники и друзья — Илюшин, Суханов — затащили меня в баню, кажется, это была обычная районная баня, очень непритязательная. Они знали, как я баню люблю, хотели помочь мне снять стресс.
Заходим в парилку, а она набита битком, человек сорок. И такой, помню, разгорелся политический разговор, прямо митинг. Все голые, все кричат, размахивают вениками и хлещут друг друга. «Борис Николаевич, держитесь! Мы с вами!» — И как хлестнут меня веником по спине! Колоритное было зрелище.
То, что это все происходило в бане, — символично. Баня ведь очищает. Там все чувства чисты. А люди обнажены.
Интересно, что бы сейчас сказали мне эти мужики?
Да, тогда я изменил своё мировоззрение, понял, что коммунист я по исторической советской традиции, по инерции, по воспитанию, но не по убеждению.
Так и стоит перед глазами эта баня.
Возвращение Шеварднадзе
Эдуард Шеварднадзе не раз заставлял уважать себя.
Его назначение на пост министра иностранных дел СССР в 1985 году многих удивило. Все-таки он был руководителем одной из республик, не самой крупной, дипломатического опыта не имел.
Тут сыграл не последнюю роль его интеллектуальный дар, вообще присущая многим грузинам артистичность. На мировой арене он стал фигурой не менее яркой, чем сам Горбачёв. Своей колоссальной работой сделал принципы новой советской политики реальностью, тем, с чем можно было иметь дело.
Всем памятна и отставка Шеварднадзе — мужественный поступок политика, который ещё раз доказал, что является самостоятельной фигурой, независимым и смелым человеком, предупредившим общество об угрозе военного переворота.
Но наиболее значительный поступок Шеварднадзе совершил, как я считаю, позже, когда стал главою грузинского парламента, руководителем Грузии. Политик, который привык работать в нормальных, цивилизованных условиях, когда вокруг люди, живущие по законам традиционного общества, традиционных ценностей, оказался вдруг в кровавой гуще гражданской войны.
Гражданская война деформирует психику. Ставит людей в запредельные, ненормальные условия существования. Ненависть — как лесной пожар. Пока все не сгорит — не кончится. Шеварднадзе оказался в заложниках у ненависти. Победить в гражданской войне можно только военным путём, только ценой больших жертв, только кровью (это хорошо понимал, кстати, Ленин). Победить мирным путём невозможно.
Любые миротворческие инициативы Шеварднадзе, к которым прислушивались президенты крупнейших стран Запада, военные из НАТО, Совет Безопасности ООН, перед вооружёнными до зубов, распалёнными ненавистью партизанскими отрядами оказываются напрасными. Страна тонет в крови.
Какое надо в этой ситуации иметь мужество, какое терпение? И что тут может помочь Эдуарду Амвросиевичу?
Я думаю, прежде всего — его опыт и глубокое знание Кавказа. Не так давно он совершил ещё один решительный шаг. Я говорю о вступлении Грузии в СНГ. Шеварднадзе знал, что реакция грузин на это решение будет неоднозначной. Людей с более остро выраженным самолюбием, чем грузины, пожалуй, нет.
В Грузии к тому же царит устойчивый миф, что имперская Россия ведёт политику на развал грузинского государства. Ослеплённые своей бедой, грузины не замечают, что Россия не может выступить ни на одной стороне в национальных конфликтах. Займи Россия сторону Грузии в грузино-абхазском конфликте — поднимется весь Северный Кавказ, война охватит новые регионы, причём она будет изнурительной, партизанской, невероятно длительной и тяжёлой.
Только на строгой, чёткой основе международного права можно вмешиваться в жизнь чужого государства — даже с миротворческими целями. И Шеварднадзе понял это, когда ещё было не поздно. Он принял решение о вступлении Грузии в СНГ.
Будущее покажет, был ли этот его шаг таким же продуманным и оправданным, как и все предыдущие. Я верю в лучшее.
Окно в мир
На этих страницах речь пойдёт об официальных визитах. Конечно, эта часть работы президента не самая главная. Но — утомительная, обязательная, отнимающая уйму сил и времени.
Так называемая представительская деятельность.
Вначале она давалась мне с огромным трудом. Я не люблю мероприятий, где все заранее известно и запланировано, включая результат. Где невозможна импровизация. Где нет, образно говоря, крутых виражей.
Однако к международным встречам меня подготовили некоторые визиты за границу ещё в качестве главы легальной оппозиции в СССР. Я понял, как много зависит от восприятия твоей личности, твоего стиля, твоего образа. Это касается любого серьёзного политика, в какой бы стране он ни жил.
Надо было привыкать, входить в этот тягучий, сложный ритм. Надо было пытаться завоёвывать авторитет — а если точнее, отвоёвывать его под сенью Горбачёва, который много лет был любимцем западной публики, там его образ стал даже каким-то элементом «массовой культуры».
Обо всех визитах не расскажешь. Их было очень много — важных и более «проходных», рабочих. Все они являются частью нашей общей стратегии, которая строится заново, на развалинах имперской политики бывшего Союза. Но то лучшее, что было в школе советской дипломатии, мы стараемся, конечно, не потерять. Я расскажу здесь лишь о некоторых поездках, чтобы по возможности раскрыть, так сказать, «кухню» нашей работы, дать представление о том, как готовится концепция визита, как идёт техническая подготовка, как складывается его рабочая атмосфера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151