Экспресс-опрос 1500 москвичей показал, что только 10% поддерживают действия ГКЧП.
Члены Совета безопасности СССР Примаков и Бакатин высказались против путча.
Бывший член Президентского совета и ближайший советник Горбачёва А.Н. Яковлев призвал народ к борьбе и неповиновению.
Многотысячный митинг у Белого дома не прекращается много часов. Он прерывается сообщениями по местному радио. В одном из них говорится: Янаев подписал приказ об аресте Ельцина…
Накануне вечером Бакланов сел писать заявление на имя Янаева. Оно начиналось так: «Уважаемый Геннадий Иванович! В связи с неспособностью ГКЧП стабилизировать ситуацию в стране считаю дальнейшее участие в его работе невозможным. Надо признать, что…»
Не дописал. Бросил. Пошёл убеждать, уговаривать лично.
Варенников прислал из Киева шифрограмму: «Мы все убедительно просим немедленно принять меры по ликвидации группы авантюриста Ельцина Б.Н. Здание правительства РСФСР необходимо немедленно надёжно блокировать, лишить его водоисточников, электроэнергии, телефонной и радиосвязи и т. д.».
В голове Варенникова, судя по всему, был готов чёткий план «ликвидации». Видимо, он страдал оттого, что находится в Киеве.
Но вот прошла целая ночь, целое утро, а штурма нет, нет и блокады здания. Войска по-прежнему стоят, идёт большое движение техники… Неужели Крючков до того туп, что не понимает, чем грозит такая нерешительность?
Вот что писал в своих воспоминаниях генерал Лебедь:
«…На аэродромах в Чкаловске и Кубинке творилась дикая чехарда. Болградская дивизия три года летала по „горячим точкам“ и уж с таким опытом могла высадиться куда угодно. А тут самолёты сбивались с графика, шли вразнобой, заявлялись и садились не на те аэродромы. Подразделения полков смешались, управление было частично нарушено… За всем этим беспорядком чувствовалась чья-то крепкая организационная воля. В начале первого ночи позвонил Грачев: „Срочно возвращайся!“ Я вернулся. Командующий был возбуждён. Звонил Карпухин и сказал, что „Альфа“ ни в блокировании, ни в штурме участия принимать не будет. Непонятно, что дзержинцы. Вроде бы их машины выходят, но точных сведений нет. Он предложил позвонить на КПП дивизии. Младший сержант на вопрос, сколько машин вышло и во сколько они начали движение, сонным голосом переспросил: „Машины? Какие машины? Никто никуда не выезжал…“ Тульская из Тушина тоже не тронулась. Бригада „Тёплый стан“ куда-то пропала…»
Царящий в тот день среди военных хаос генерал Лебедь пытается объяснить каким-то сверххитроумным заговором «тёмных сил»… Но хаос — настоящий — нельзя так хитро организовать. Направить. Он образуется по самым элементарным причинам. Какой по счёту была десантная дивизия, которую Лебедь ездил принимать в Кубинку? Какой по счёту из тех, что вводились в те дни в Москву? Четвёртой? Пятой? Шестой?
Штурм Белого дома можно было осуществить одной ротой. Отсутствие заранее подготовленного плана военные заменили обычным русским «навались!».
Но главное, конечно, было не в этом. Двойственность отношения к происходящему царила в высшем эшелоне командования — ещё до того, как военные пошли на контакт с нами.
Армия понимала, что КГБ опоздал с действиями на целые сутки. И теперь, как говорит Лебедь Грачеву в тех же мемуарах, «любые силовые действия на подступах к зданию Верховного Совета приведут к массовому кровопролитию». Это будет тяжелейший моральный удар по военным, от которого они не оправятся. Поэтому-то они лишь имитируют подготовку к штурму, имитируют военные действия, тянут время.
И тем не менее — время окончательных решений придёт.
А вот что писали эксперты КГБ в то утро в своём экспресс-анализе для Крючкова, какие варианты развития событий могли ожидать ГКЧП в ближайшее время:
«1. Массовое гражданское неповиновение, переворот слева. Возвращение к ситуации до 20 августа, но уже в режиме террора по отношению к коммунистам и высшим эшелонам государственного управления.
2. Резкий крен вправо. Обвинение существующего постгорбачевского руководства в содействии Горбачёву. Обострение борьбы за власть с постепенным переходом её к силам ортодоксально-правой ориентации. Принцип — все, кто были с Горбачёвым, виновны. Возможный срок — от двух недель до двух месяцев».
Хроника событий
20 августа 1991 года
Руководство ЦК ВЛКСМ подписало заявление, в котором высказывает мнение, что путч ставит под сомнение… курс на глубокие реформы, связанный с именем Горбачёва. ЦК ВЛКСМ обратился к молодёжи, и прежде всего к солдатам, с призывом не поддаваться на провокации.
Академик ВАСХНИЛ Тихонов обратился к кооператорам и предпринимателям с призывом бойкотировать действия должностных лиц, выполняющих решения ГКЧП…
Институт США и Канады с 20 августа объявил забастовку…
Союз журналистов СССР выразил в своём заявлении 20 августа решительный протест…
Страна проснулась. Ещё вчера большинство обсуждало новости негромко. Сегодня свой протест ГКЧП начинают объявлять гласно, открыто и письменно многие и многие: и комсомол, и профсоюзы, и академики, и институты, и творческие союзы, и трудовые коллективы, и биржи…
Вся эта информация сразу поступала на стол к председателю КГБ.
Упущенный для решительных действий день, во время которого они определялись, выясняли отношения, пытались найти достойный «имидж», перевести события в русло конституционности, как и предупреждали Бакланов, Варенников и другие, породил новые, гораздо более тяжкие проблемы.
Теперь надо подавлять не только сопротивление отчаянной, с каждым часом прибывающей массы людей у Белого дома, не только иметь дело с чёткой позицией мирового сообщества, не только проливать реки крови, но и…
…Но и вводить гораздо более жёсткий, чем планировалось раньше, режим управления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151