К этому часу к Кремлю можно было добраться уже только в длинный объезд, Новый Арбат полностью блокировали защитники Белого дома. Я пошёл к вертолёту. Жена, дочери провожали меня, как будто я уходил на войну. Впрочем, так и было. Я улетал на гражданскую.
Чтобы нас капитально не грохнули «стингером» или чем-то в этом роде, мы сделали небольшой крюк, и в 19.15 вертолёты приземлились на Ивановской площади в Кремле. Опять доклады, опять переговоры с премьером, силовыми министрами. Грачев сообщает, что дал команду воинским частям идти в Москву.
А в 20 часов я стал свидетелем той же жуткой картины, что и вся страна. Первый канал «Останкина», третий и четвёртый прекратили трансляцию. На экранах телевизоров появился взволнованный диктор российского телевидения Виктор Виноградов, который сообщил, что программа «Вести» ведёт трансляцию из резервной студии, вне «Останкина», а там, на улице Королева, идёт бой…
Далее рассказываю буквально по минутам, чтобы и сами мы, и будущие историки смогли понять, что же случилось в эти часы в Москве.
Я снова, видимо, уже в третий раз за этот вечер, созвонился с Грачевым. Павел Сергеевич сказал, что в Москву входят войска, они будут направлены на защиту стратегически важных объектов, а также на помощь телецентру «Останкино». Я спросил, через сколько они будут. Он твёрдо ответил, что в самое ближайшее время они войдут в город.
Я позвонил Ерину, сказал, что его ребятам надо продержаться совсем немного, скоро подойдёт подмога. В это время подразделение «Витязь» дивизии Дзержинского вело оборону технического центра «Останкина». Боевики, в арсенале которых были гранатомёты, бронетранспортёры, уже захватили первый этаж здания и рвались к аппаратным. Оттуда они собирались сразу же выйти в эфир.
В Белом доме Хасбулатов объявил возбуждённым от крови народным депутатам, что «Останкино» уже взято. В ближайшее время, сообщил он, будет взят Кремль. Это известие было встречено аплодисментами, топотом, криками «ура». Маячившая где-то вдалеке иллюзорная мечта стать хозяевами Кремля неожиданно приняла ясные очертания. Им показалось, что ещё совсем чуть-чуть, и Москва ляжет к их ногам.
Примерно к этому же моменту в здание ИТАР-ТАСС ворвалась ещё одна группа, вооружённая до зубов. Боевики сообщили, что они сторонники нового президента Руцкого, и потребовали по каналам ТАСС сообщить всему миру о смене власти в России. При этом коллегия ИТАР-ТАСС, все его сотрудники, генеральный директор Виталий Игнатенко повели себя достойно, мужественно. Находясь под дулом автоматов, они отказались выполнять требования бандитов.
Я получал эту информацию отовсюду и понял со всей очевидностью, что судьба страны повисла на волоске. Армия ещё не вошла в Москву — не хотела или не успела? — а милиция, которую в течение почти двух недель насиловали требованиями не применять оружия, оказалась не в состоянии дать отпор не просто орущим или грозящим гражданам, а настоящим профессиональным убийцам, боевым офицерам, умеющим и любящим воевать.
К этому моменту я внутренне для себя уже понял, что штурма Белого дома не избежать. Ещё раз созвонился со всеми, кто может быть задействован в операции, — Ериным, Грачевым, Барсуковым, попросил их подготовить силы к возможному штурму.
Мой помощник по иностранным делам Дмитрий Рюриков сообщил о том, что к нему сейчас поступает информация со всего мира. В считанные минуты правительства большинства цивилизованных государств успели сориентироваться в ситуации и твёрдо,
однозначно выступили в поддержку законной президентской власти в России.
Ещё раз позвонил Грачеву. Он сообщил, что войска уже в Москве, двигаются по Ленинскому проспекту, Ярославскому, другим шоссе Москвы. Что здание Министерства обороны полностью блокировано бронетранспортёрами, к «Останкину» сейчас подойдут мощные подразделения армии. Вот-вот телецентр будет полностью освобождён.
Я прошу созвониться с дежурным ГАИ по Москве, чтобы он уточнил, на каком километре от «Останкина» находятся боевые части. Через несколько минут звонит начальник ГАИ России генерал Фёдоров. Он сообщает, что никаких войск в Москве нет. Все они остановились в районе Московской кольцевой дороги. Хотелось грохнуть кулаком по столу и крикнуть ему: как остановились, они же должны быть рядом с телецентром! Но при чем тут начальник ГАИ?
Периодически я уходил в комнату отдыха. Там был включён телевизор. Российский канал, единственная работающая программа, спасал Москву и Россию. Политики, артисты, бизнесмены, писатели — все, кому в эти минуты была дорога страна, каким-то образом узнавали, откуда идёт трансляция второго телеканала, приезжали на студию и призывали россиян встать на защиту демократии, свободы. Я на всю жизнь запомню потрясённую, но при этом твёрдую, мужественную Лию Ахеджакову. До сих пор её взволнованное лицо, хрупкий, срывающийся голос не выходят у меня из памяти. Обратился к согражданам Егор Гайдар. Он призвал всех москвичей выйти к зданию Моссовета. Потом его за это упрекали. Зачем, мол, было безоружных, незащищённых людей вести против вооружённых боевиков. Но его призыв сыграл свою роль. Выступил Виктор Черномырдин. Премьер-министр твёрдо сказал, что демократия, законная власть в стране будет защищена.
Я видел, что примерно часовая информационная растерянность преодолена. Отключение четырех каналов, и к тому же основной — первой программы, ощущалось как катастрофа. Я не знаю, правильно ли поступило руководство «Останкина», принимая такое решение. Одни специалисты говорят, что была опасность захвата прямого эфира, другие — что существующие степени защиты технически не давали возможности нападавшим на «Останкино» выйти в эфир даже при работающих каналах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151